"В.Антонов "Двенадцатая машина" [NF]" - читать интересную книгу автора

объяснил, что это-подарок. Да, подарок. Он так и сказал. Оказывается,
машину удалось построить сравнительно легко. Трудности возникли при
наладке.
Вадиму пришлось прочесть массу книг, изучить творчество многих
писателей. Результат был несколько неожиданный: Вадим сам стал писать. Он
стал писать раньше, чем закончилась наладка машины. Писал он без
автоматики, но рассказы его печатались.
- Я не могу ее держать дома, понимаешь?-говорил Вадим, с неприязнью
поглядывая на Эльпигму.- Что подумают в редакциях?! Скажут, что я пишу с
помощью машины...
Эльпигма осталась у меня.
Я даже не пытался спорить. Мне никогда не удавалось переспорить Вадима.
К тому же я вспомнил, что недавно открылась специализированная мастерская
по приему от населения непригодных кибернетических устройств. Я угостил
Вадима консервированными ананасами, и мы до поздна обсуждали открывающиеся
перед ним новые творческие перспективы.
Утром я позвонил в мастерскую. Мне сообщили, что желающих сдать машины
много, и попросили запомнить мой номер в очереди. Запомнить его было
нетрудноно - 33 339.
Тогда я позвонил в Музей кибернетики.
- Ничем не могу помочь, - сказал мне заведующий сектором Особо Нелепых
Уникумов. - Мы только что получили крупную партию совершенно потрясающих
экспонатов. Эпоха ранней кибернетики. Вам придется подождать, пока будет
построено новое здание...
Черт побери, я не мог держать эту машину дома! Это была нахальная и
дикая машина. На второй вечер она сбежала. Вадим зачем-то снабдил ее
шагающим устройством. Не спорю, у меня не было особого желания ее
разыскивать. Но ее нашли и вернули, пригрозив мне товарищеским судом за
нарушение постановления горсовета.
Быть может, я и смирился бы с Эльпигмой, но она непрерывно говорила.
Там, где у всех порядочных машин размещается ограничительное устройство, у
Эльпигмы торчал блок свободы творчества. Машину нельзя было выключить. Она
постоянно работала! В жизни я не видел такой энергичной машины. Она ловила
слова - безразлично какие-и немедленно выдавала безукоризненную прозу.
Если удавалось подслушать разговор, она превращала его в повесть или пьесу
в трех действиях.
Подслушав мой разговор с представителем горсовета, она разразилась
потрясающей пятиактной трагедией.
Я уходил из дому чуть свети возвращался в полночь.
Я побывал в гостях у всех родственников, друзей и знакомых. Я навещал
тех, к кому не заглядывал годами.
Но стоило мне вернуться домой, как машина начинала говорить. Я пытался
запираться в дальней комнате. Этоне помогло. Проклятая машина сочинила за
эти дни столько, сколько все писатели XX века, вместе взятые.
Голос Эльпигмы, визгливый и дребезжащий, преследовал меня повсюду. Я
стал замечать, что и сам начинаю говорить таким голосом...
Я человек терпеливый и ко всему привыкаю. Мог бы привыкнуть и к
Эльпигме. Но время от времени с ней что-то происходило, и она начинала
сочинять на церковнославянском языке или в сверхмодернистской манере.
Это было выше моих сил!