"Аппиан. Гражданские войны " - читать интересную книгу автора

войска бывший тогда еще проконсулом Цецилий Метелл Пий; он давно уже был
избран для окончания Союзнической войны, но не возвращался в Рим из-за
господства там Цинны и Мария, а ожидал исхода событий в Лигурии. Лица,
избранные в проконсулы, сохраняли свои полномочия до своего возвращения в
Рим.[86] Вслед за Метеллом явился к Сулле Гней Помпей, вскоре получивший
прозвище Великого, сын Помпея, убитого молнией и не считавшегося в числе
лиц, благорасположенных к Сулле. Помпей-сын, чтобы не возбудить против себя
никаких подозрений, прибыл во главе легиона, набранного им в Пицене, где
отец его снискал себе очень высокую репутацию. Вскоре после того Помпей-сын
набрал и еще два легиона и оказался в высокой степени полезным Сулле.
Поэтому-то он относился к Помпею, несмотря на его молодость, с почтением,
так что, говорят, когда Помпей являлся к Сулле, последний только перед ним
одним вставал. По окончании войны Сулла послал Помпея в Африку прогнать
оттуда сторонников Карбона и водворить на царском престоле Гиемпсала,
выгнанного нумидийцами. Сулла разрешил Помпею получить триумф[87] над
нумидийцами. Помпей тогда был еще молодым человеком и принадлежал только к
сословию всадников. С тех пор Помпей пошел сильно в гору, послан был в
Испанию против Сертория и позднее в Понт против Митридата. К Сулле явился и
Цетег, прежде злейший его противник из партии Цинны и Мария, изгнанный
вместе с ними из Рима. Теперь Цетег пришел к Сулле в качестве умоляющего о
защите и предоставлял свои услуги на все, чего Сулла ни пожелает.
81. Обладая большим войском, имея на своей стороне многих друзей из
числа знати и пользуясь ими в качестве подначальных по командованию лиц,
Сулла и Метелл, оба в звании проконсулов, двинулись вперед. Сулла,
получивший звание проконсула в войне с Митридатом, решил не слагать с себя
этой должности, хотя Цинна и объявил его врагом отечества. Сулла шел в Рим,
питая жесточайшую, хотя и скрываемую, вражду против своих врагов. Римляне,
остававшиеся в городе, хорошо знавшие нрав Суллы и помнившие его прежний
штурм и захват Рима, были в страхе при мысли об изданных против Суллы
декретах, о разрушении его дома, о конфискации его имущества, об убийстве
его друзей, о случайном спасении его потомства. Они считали, что средины для
них нет - либо победа, либо окончательная гибель. Поэтому в страхе они
примкнули к консулам против Суллы, послали в Италию за войском,
продовольствием, деньгами; как бывает всегда во время крайней опасности,
была проявлена тут большая энергия, огромное рвение.
82. Гай Норбан и Луций Сципион, бывшие тогда консулами, вместе с ними
Карбон, бывший консулом в прошлом году, одинаково с прочими были враждебно
настроены к Сулле, но они испытывали большой страх при мысли о том, что они
натворили. Норбан, Сципион и Карбон собрали в Риме армию, какую могли,
присоединили к ней войско, набранное из Италии, и двинулись против Суллы,
каждый в отдельности. Их армия состояла сначала из 200 когорт[88] по 500
человек в каждой, позже силы их увеличились. Общественное настроение было
скорее в пользу консулов, чем на стороне Суллы, шедшего против родины, что
создавало ему репутацию врага, тогда как консулы, хотя они и действовали в
своих личных интересах, выступали все же на защиту отечества. К тому же
большинство граждан в Риме чувствовало себя соучастниками во всех
преступлениях, совершенных консулами, и стояло на их стороне из страха. Они
хорошо знали, что Сулла думает не о наказании их либо об их исправлении,
либо же об их устрашении, но что у него в мыслях всеобщая гибель, смертные
приговоры, конфискации, убийства. И в своих предположениях они не ошиблись.