"Татьяна Апраксина. Цена Рассвета" - читать интересную книгу автора

неспешно двинулась в сторону душевой.
Мокрая замерзшая Арья шла следом. Ей уже было наплевать на все.
Символический долг совести она отдала, дальнейшее же ее не волновало.
Избавление от четаржа Холлоры, пожалуй, только радовало. Пусть впереди
маячит выяснение деталей, пусть новый четарж отнесется ко взводу с
неприязнью, все, что угодно. Главное - теперь никто из ребят не вытворит с
"эльфоманом" какую-нибудь пакость. Холлора навернулся сам. Сам. Никак иначе.
Теперь между лопаток было жарко, словно по спине залепили горячим
мячом. Арья не знала, в чем дело, почему ее слегка трясет и желудок скачет,
словно взбесился. Это был уже не первый такой приступ в ее жизни - четвертый
или пятый с одиннадцати лет, но ни один врач, ни одна медкомиссия не нашла
отклонений. Все, абсолютно все считали, что она полностью здорова, а попытки
пожаловаться невропатолог пресек презрительным намеком на то, что симулянты
армии Вольны не нужны.
Четаржа переложили на носилки и унесли, майор велел смыть кровь с пола
и вести себя прилично. Когда все покончили с мытьем и сушкой волос, Орра
построил взвод во дворе и отправился искать кого-нибудь из старших по
званию. Вернулся он нескоро. Оказалось, что целый взвод курсантов-авиаторов,
оставшихся без командования, на этой базе никого не волнует. Орра еще раз
поскреб в затылке и велел грузиться в машину, сам сел рядом с шофером - на
место четаржа.
Все делалось правильно, размеренно и четко - как положено, как учила
комвзвода. Только Арье было уже почти все равно. Ее трясло и лихорадило, она
забилась в угол машины и прикрыла глаза. Форма, наспех натянутая на мокрое
тело, натирала плечи, казалось, что свободная хлопкольная майка - и та давит
на грудь. Кожа горела, словно девушку отхлестали борщевиком; было трудно
дышать. Когда машина доехала до палаточного лагеря, Арья уже ничего не
слышала и не могла шевелиться. Лицо отекло, в ушах гудел басовитый колокол.
Очнулась она только к вечеру и в госпитале. Второе было очевидно -
палата, койка, зеленая одноразовая пижама, манжетка капельницы на сгибе
локтя. О вечере Арья заключила, покосившись на лиловатые тени предметов на
полу и стенах. Ее положили головой к окну, так что увидеть небо не удалось -
но ясно было, что снаружи сумерки. Девушка глотнула воды из поилки, которую
ей засунули в рот, потом выплюнула трубочку и попыталась сесть.
Приборы отреагировали мгновенно - гнусным воем сигнализации. Арья
ожидала, что в палату войдет медбрат, ну, максимум - врач, но к ней
заявилась целая делегация. Врач и медбрат там действительно были, вот только
даже в полусонном состоянии курсант Новак подметила, что врач - местный, из
этой больницы, а медбрат явный чужак, да и едва ли он вообще медбрат.
Скорее, просто схраняет долговязого типа в небрежно наброшенной поверх формы
зеленой накидке. Генералмайор, определила она, и изумилась. Неужели заболела
какой-нибудь экзотической дрянью? Вот было бы не с руки...
Дальше она изумлялась все сильнее и сильнее. Врач даже молча ухитрялся
так лебезить перед высоченным генералмайором, что Арья не могла не
улыбнуться пересохшими губами. Тот же чувствовал себя в палате как дома.
Сопровождающий пододвинул ему стул, генералмайор уселся, задев накидкой за
край спинки, и девушка увидела его погоны целиком.
Вместо перекрещенных скальпеля и кинжала на погонах красовались глаз и
молния.
- Как ты себя чувствуешь, Арья? - спросил разведчик.