"Татьяна Апраксина, А.Н.Оуэн. Назначенье границ " - читать интересную книгу автора

недостаточно набожны. Архиепископ Тулузский думал иначе. Младший брат
покойного короля, преданный слуга Церкви и некогда соратник коннетабля
не раз громко сокрушался о том, что из всех отцовских качеств Марк
унаследовал только пороки. "Дуэлянт и распутник", честил графа де ла
Валле архиепископ. Подразумевал - "безбожник и слуга безбожника".
Безбожниками архиепископ Тулузский почитал всех, кто не требовал,
скрежеща зубами, крови вильгельмиан. Всех, кто считал, что бесконечная
резня на собственной земле - вовсе не то, что требуется Аурелии. Марка
печалило лишь одно: и младшие братья, и прочие члены семьи по большей
части разделяли убеждения Его Высокопреосвященства. Только строжайший
запрет мешал им нашить на плащи белые кресты. Родной дом давно и прочно
был домом, разделенным в основе своей.
Граф де ла Валле давно устал досадовать о том, что вера без
фанатичного блеска в глазах, без бряцания оружием и кровожадных речей
больше не признается в Аурелии за веру. Он, наверное, лучше прочих знал
о том, что "безбожник" епископ Ангулемский почитает Господа вернее и
ревностнее, чем крикливые "длиннобородые" де Немюра и не менее
горластые "крестоносцы" архиепископа. Просто у д'Анже получалось
помнить, вопреки всему, что творилось в стране, о милосердии Господнем.
И не получалось - разглагольствовать о нем всуе.
На этот раз герцог де Немюр зарвался окончательно и подвел
соратников под топор палача, а себя - под ссылку на юг. Как раз в
епархию архиепископа Тулузского. "Длиннобородых" долго пытались поймать
за руку, но они ухитрялись как-то выкручиваться, однако ж франконская
армия - не письмо, ее не сожжешь и поддельной не назовешь. С переписки
де Немюра уже который год снимали копии, но вторжение - куда лучшая
улика...
Марк коротко хохотнул. Судя по недавно увиденному и обрывкам
воспоминаний, кто-то неподобающим образом обошелся со столь нужными
д'Анже уликами. Канцлер будет разгневан, узнав о том, что армия
Франконии обратилась в пепел и прах.
Хотел бы генерал увидеть лицо де Немюра, которому доложат об этом
печальном событии...
Еще больше он хотел знать, как тридцать пять тысяч в сентябре,
обещанные герцогу, превратились в сотню в мае.


Память упиралась, но Марк был упрямее. Он прихлебывал из кружки
уже остывшую воду, смотрел в ночное небо, усыпанное крупными звездами,
прислушивался к тишине - и тянул, тянул сеть в надежде на улов.
Откидывал водоросли - воспоминания детства, детали поединков. Тщательно
выбирал рыбку недавних событий.
Мысли вертелись вокруг холма. Ладони помнили замшелую сырость
камня, крошечные капельки осевшего тумана; ноздри - запах воды и палой
листвы. Странные, вовсе не весенние запахи. Тело помнило страх:
холодный пот на спине, тяжесть в висках, боль в стиснутых пальцах. И -
пустоту на груди, на том месте, где раньше он носил крест. Все это было
связано с кромлехами, с видением тысяч костров.
Но еще он знал - накопившейся усталостью, темными омутами
памяти, - что еще до пустоты на месте креста случилось много важного.