"Лидия Львовна Арабей. Во вторую военную зиму (Повесть) " - читать интересную книгу автора

городе немцы, какие у них машины. А они могли бы давать ей сводки
Совинформбюро, листовки. Она б расклеивала их на столбах, заборах, раздавала
б листовки людям, тем, кому доверяет. Володе Былинке, дяде Коле, показал же
ей Володя сводку Совинформбюро.
Володя Былинка до войны пел в хоре оперного театра, он был высокий,
красивый, всегда хорошо одет. Нине он казался человеком из иного, не
известного ей мира. Она знала, что и другие жильцы их дома смотрели на
Володю с уважением. При нем даже старый Костевич не очень-то распускал язык,
а когда Володя встречался ему на улице - льстиво с ним здоровался и уступал
дорогу.
Теперь же старый Костевич заделался господином, а Володю редко когда
видно.
И вообще все переменилось в их доме. Тех, кого до войны уважали, -
таких, как дядя Коля, как Володя Былинка, - теперь почти не видно, а
повылезли такие, как Костевичи.
Лишь однажды снова все стало по-прежнему - это когда вечером над
городом появился наш самолет.
В небе послышался гул, и Нина сразу узнала, что это не немецкий
самолет, немецкие гудели совсем иначе.
По самолету стали бить зенитки. Нина выбежала во двор.
Небо полосовали прожекторы, искали самолет. Зенитки били, наверное,
наугад, по звуку, а Нина ломала руки и шептала: "Миленький, родной...
удирай..."
И тут заметила, что во дворе она не одна, из дома выбежали Володя
Былинка и дядя Коля.
Прожекторы полосовали небо, лучи бросались то в одну, то в другую
сторону, собирались в пучок, разлетались снова. Вдруг один из них поймал
самолет. Тот блеснул в свете прожектора - маленький, одинокий. Все, кто
стоял во дворе и смотрел в небо, ахнули. Но самолет развернулся и исчез.
- Пошел в пике. Сейчас бомбить будет, - сказал Володя Былинка.
- Родной, милый, дай им, дай, - шептала Нина. Ей не было страшно, разве
наш самолет может сбросить бомбу на своих! Он знает, куда нужно целиться!
А прожекторы снова метались по небу, и били, били зенитки.
И вот раздался взрыв. Один. Второй. Это наш самолет сбрасывал бомбы.
- За городом сбрасывает, - с сожалением сказал дядя Коля.
- Ничего, хоть напугал, - взволнованно говорил Володя Былинка.
- Миленький, бей их, бей, - радовалась Нина. Она не верила, что самолет
сбрасывает бомбы не на цель.
Бомбы сыпались из самолета, от взрывов дрожала земля, звенели стекла в
окнах. Костевичи сидели притаившись, как мыши, никто из них даже не вышел во
двор, видимо, дрожали от страха, может, даже молились, чтоб не упала на них
бомба. Они ведь теперь сделались верующими, понавесили в доме икон.
Но вот взрывы прекратились, и в небе снова послышалось гудение
самолета. Значит, цел, не сбили. Гул делался все глуше, удалялся. И жаль
было Нине, что самолет так мало покружил над городом, и радостно, что вот
столько прожекторов у немцев, столько зениток, а не смогли поймать самолет,
не сбили.
Снова сделалось тихо. Погасли прожекторы. Не стреляли больше зенитки.
Снова над городом висело пустое черное небо, а людям не хотелось идти домой.
В тот вечер Володя позвал ее с дядей Колей к себе и показал им сводку