"Лидия Львовна Арабей. Во вторую военную зиму (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Таща за собой мешок, Нина подалась к брезентовой дверце. Пока слезала,
немец не переставал ругаться.
Затекшими ногами ступила на дорогу. Машина стояла у въезда в город. Он
темной массой возвышался перед ними, без единого огонька.
Возле машины ходили два немца с автоматами на груди. Шофер и тот,
второй, который ехал с ним в кабине, стояли навытяжку возле машины.
Немец с фонариком толкнул Нину в спину, приказывая идти вперед.
Подтолкнул к шоферу и к тому, другому немцу. Тыкал в Нину пальцем, тряс
кулаком перед лицами немцев и все ругался, кричал. И часто слышны были слова
"шнапс" и "партизан".
Нина догадалась, что это, видимо, пост при въезде в город задержал их
машину. Очевидно, офицер ругает немцев за то, что они пьяные и везли Нину.
Так боятся партизан, что каждый наш человек им кажется партизаном.
Уже давно стемнело, но вокруг был белый снег и в небе висел холодный
серп месяца. При этом свете Нина видела испуганные лица немцев, которые
везли ее, злое лицо офицера и застывшие лица двух немцев с автоматами,
готовых выполнить любой приказ.
Наконец офицер выдохся, даже немного успокоился. Что-то скомандовал
немцам, которые везли ее. Те быстро шмыгнули в кабину, зарокотал мотор,
машина тронулась и вскоре исчезла в темноте городской улицы.
Нина тоже хотела идти, но немец схватил ее за руку.
- Хальт! Партизан? Динамит? - дернул он за мешок.
Она вначале не поняла, а потом засмеялась:
- Никс динамит... Здесь эссен... Дома киндер малые, - показала она
рукой на город.
Немец вырвал у нее из рук мешок, бросил тем двоим, с автоматами. Один
из них стал развязывать.
- Никс динамит, - говорила Нина, подбегая к солдатам. - Здесь эссен,
эссен, - повторяла она.
Немец долго возился, развязывая узел. Нина с тревогой следила за его
большими руками. Наконец развязал, засунул руку в мешок, вытянул оттуда
кусок сала, который положила тётка Ева.
- О, шпэк! - весело сказал он.
Офицер, который все время стоял в стороне, подошел к ним, посветил
фонариком внутрь мешка.
- Шпэк, - подтвердил и он, потом улыбнулся, что-то сказал тому, который
развязывал. И тот тоже рассмеялся, что-то весело стал говорить офицеру.
У Нины отлегло от сердца. Смеются... Может, ничего плохого ей не
сделают...
Солдат, который держал мешок, повернулся к ней.
- Рауз! Вэк! Бистро - взмахнул он рукой перед ее лицом.
Нина хотела взять свой мешок, чтоб выполнить это "рауз" и "вэк",
значение которых она хорошо понимала, но немец отодвинул мешок к себе за
спину, а Нину толкнул в грудь.
Теперь она все поняла. Немцы хотят забрать ее мешок. А ее отпускают,
гонят. У нее потемнело в глазах, тело покрыла испарина. Она как кошка
бросилась на свой мешок, вцепилась в него обеими руками.
- Там дети, киндер, - захлебываясь словами, заговорила она. - Отдайте,
там дети, киндер...
Но немец одной рукой тянул мешок к себе, а второй толкал Нину в грудь.