"Лидия Арабей. Череда (концовка отсутствует)" - читать интересную книгу автора

"Если у Тани тогда родился сын, то ему теперь столько, сколько этому
Зайчику... А если Таня записала его на свою фамилию..."
"Глупости, глупости! - успокаивал он сам себя. - Может, у Тани тогда
родилась дочь, а может, и никто не родился, мало ли что могло быть, мало ли
Зайчиков на свете. Таня как-то говорила, что половина деревни, откуда родом
ее родители, - Зайчики..."
Кажется, он прогнал подозрение, но глаза его еще раз глянули на
отчество подсудимого, которое было записано в протоколе. Павлович и сорок
пятого года рождения...
- Павел Иванович, - позвала его судья, - нам пора.
- Да, да, - быстро ответил Павел Иванович. Он закрыл папку, подал ее
судье, встал, пошел следом за судьей и пожилым заседателем. За ним шла
секретарша, он слышал, как стучали ее каблучки, и ни о чем не мог думать,
только казалось, что за воротник ему попала влажная капля и повисла там.
В коридоре они остановились, чтоб пропустить двух милиционеров и
подсудимого, которого доставили из тюрьмы и вели теперь в зал заседаний. Это
был молодой мужчина с наголо остриженной головой, в коротком синем пальто,
уже сильно поношенном. Пальто было расстегнуто и открывало впереди зеленую
лыжную куртку с замком "молнией", синие штаны, которые блестели от носки и
пузырились на коленях. Руки подсудимый заложил за спину, он шел и ухмылялся,
словно показывая, что ему все трын-трава.
Павел Иванович за время, что ходил сюда, в суд, нагляделся на
хулиганов, воров, они чем-то походили друг на друга, - может, тем, что все
были стриженые, что все держали руки за спиной, что их приводили на суд
милиционеры. Но похожи они были только на первый взгляд. В зале суда, во
время заседаний, каждый держал себя по-своему. Одни искренне раскаивались,
им было стыдно сидеть на скамье подсудимых, некоторые даже плакали; другие
были озлоблены, казалось, выпусти такого - и он совершит еще большее
преступление; третьи из кожи вон лезли, стараясь обелить себя и свалить вину
на других; четвертые по-рыцарски брали вину на себя, признавались в
преступлениях, которых даже не совершали.
Зайчик шел на суд с ухмылочкой. Что значила эта ухмылочка? Наглость?
Мне все трын-трава, плевать я на вас хотел? Или, может, вид самозащиты,
ухмылочкой прикрывает стыд?
Милиционеры повели подсудимого в зал, суд тоже пошел туда, только через
дверь, которая была в другом конце зала, возле самого стола, стоявшего на
возвышении.
Судья впереди, заседатели за ней взошли на помост, начали усаживаться
на стулья с высокими спинками. Секретарша пристроилась сбоку, за небольшим
столиком, положила перед собой чистую бумагу, приготовилась вести протокол.
В зале сидело человек десять, дело слушалось обычное и интереса не
вызывало, пришли, видимо, родственники потерпевшей, свидетели, может,
кто-нибудь от подсудимого, который сидел теперь за барьером, отделявшим его
от зала, и изредка бросал взгляды на судью, на заседателей. Его круглая
стриженая голова, на которой отрастали короткие темные волосы, была
наклонена вперед, словно он хотел кого-то боднуть, по лицу иногда пробегала
ухмылочка, открывая редкие зубы. Павлу Ивановичу показалось, что подсудимый
чувствует себя на скамье подсудимых как клоун на арене, понимает, что все на
него смотрят, и хочет покривляться, позабавить публику.
Заняли свое место прокурор и защитник, прокурор в синем френче с