"Юрий Арабов. Биг-бит (Роман-мартиролог) " - читать интересную книгу автора

Бизчугумб, или попросту Бизча, был настолько черняв и вместе с тем
русопят, что подтверждал своим диким видом индо-арийскую теорию и, может
быть, в какой-то другой жизни сидел на полуострове Индостан, пас слонов, ел
сырой рис из крестьянской заскорузлой ладони и не совался в цивилизованный
мир Европы со своей шепелявостью и слюнями.
Однако внутри Бизча казался еще более витиеват, чем снаружи. Его
непростота имела не только генетические, но и социальные корни. Мать была
дворянкой, точнее, дворничихой, и время от времени являлась в квартиру к
Фету с фотороботом разыскиваемого преступника. Этот преступник имел фамилию
Ионесян и занимался тем, что ходил с топором по московским квартирам и,
представляясь газовщиком, рубил наотмашь их владельцев. Странность ситуации
заключалась в том, что все знали, что это ходит Ионесян, знали, что он
представляется газовщиком, и, конечно же, были уверены в том, что газ
проверять он не будет, а, напротив, проверит крепость мышц и сухожилий
открывшей ему бабульки. Обо всем этом сообщала милиция через дворников
оторопевшим москвичам. Милиция знала все, кроме одной малости, - не было
понятно, где Ионесян находится в данную минуту, у какой именно квартиры и
рядом с какой именно газовой плитой. От этого все мандражировали до
чрезвычайности, особенно газовщики, которые сидели в прокуренных конторах,
не решаясь выйти на свет. Дворничиха Вера, как могла, нагнетала обстановку
своим фотороботом, хотя отчим ей сказал сразу: "Не нагнетайте. Уж армяшек-то
я повидал на своем веку, во!" и провел ладонью по шее.
От мамы Веры Бизче досталась неразвитая речь и целомудренный взгляд на
мир. Не то было с отцом. О его речи никто не мог сказать ничего
определенного, потому что Михаил Иванович в основном молчал. Работал он
кладовщиком на той же киностудии имени Горького, снабжавшей творческой
деятельностью весь район. Этот молчаливый человек понял: студия не имеет
подходящей площади, чтобы хранить ценный реквизит, и поэтому будет
безопасней, если реквизит этот встанет у него дома. Придя к такой непростой
мысли, Михаил Иванович молча вынес к себе в квартиру все, что сумел
поднять, - телевизор "Темп-6", магнитофон "Яуза-5", монтажный стол и
неработающий проекционный аппарат. Вскоре странного кладовщика вызвали на
Петровку в качестве свидетеля, но Михаил Иванович во время допроса молчал, и
его пришлось отпустить с миром. Поэтому Бизча, несмотря на свою шепелявость,
имел все, что мог иметь в то время прыщавый подросток, и к нему относились с
уважением.
Ноги его были кривоваты и высовывались из-под ватного пальто наивным
полукругом. В руках находилась семиструнная гитара стоимостью в 7 рублей 20
копеек фабрики им. Луначарского да переносной магнитофон "Яуза-5" с
инвентарным номером на крышке.
- Ключи взял? - строго спросил его Фет.
- А фто? Запелто? - откликнулся Бизча, тараща свои зеленоватые глаза.
- "Фто, фто..." - передразнил его Фет. - Дуй за ключами! Потому что
рок-н-ролл не ждет!
Бизча покорно кивнул и, поставив краденую "Яузу" к ногам лидера,
поплелся в контору. Гитара, задев оледенелый тополь, издала жалобный стон.
Его сутуловатая спина вызывала злость своей готовностью на все, вплоть
до унижения и надругательства. Причем не только над собой.
- Ты аккорд "ре мажор" выучил? - крикнул ему вдогонку Фет.
- Не-ка. Я пока беж него! Беж него пойду! - обернулся он, улыбаясь.