"Анхель Аранго. День, когда Нью-Йорк влез на небо" - читать интересную книгу автора

сокращения жизненного пространства, ибо считала для себя настоящей
дискриминацией жить за пределами города. Это просто нечестно, что они,
исконные граждане метрополии, должны уезжать, будто какие-то уроженцы
Флориды или потомки европейцев, которые, вдруг охваченные тоской по земле
далеких предков, ежегодно отправлялись восхищаться руинами британского
парламента, останками Эйфелевой башни или мумиями последних исполнительниц
стриптиза из парижского кабаре "Фоли-Бержер", существовавшего в XX веке.
Теперь стриптиз был делом обычным: когда позволяла погода, народ не
пользовался одеждой, а в домах, где регулярно поддерживалась искусственная
температура, все вообще ходили голыми. Но и этого оздоровляющего условия
отнюдь не хватало, чтобы эмигранты чувствовали себя счастливыми. А Эрни
Мэдисон Гонсалес (тот самый североамериканец) принадлежал к их числу.
По отцовской линии он восходил к старой эмигрантской семье, сумевшей
возвыситься над другими. Мать же его была столь древнего североамериканского
рода, что уже давно забыла о корнях своего генеалогического древа. По ее
требованию, собственно, он и был назван Мэдисоном, поскольку она считала,
что это имя - столь звучное! - еще более североамериканизировало ее сына.
Таким образом, Эрни унаследовал и свежий ветерок воображения народов
испанской крови, и практическую сметку англосаксов.
- Я найду эту магическую формулу, - говаривал Эрни Мэдисон Гонсалес. -
Наше время уже разрешило столько проблем. Так вот: Нью-Йорк - для
нью-йоркцев. Или вернее, мы, нью-йоркцы, созданы, чтобы жить в Нью-Йорке. А
Нью-Йорк - это Манхэттен, и пусть Бронкс или Бруклин попробуют утверждать
обратное. Никто не имеет права выгонять нас. Даже на Луну, хотя там наша
колония - самая многочисленная, а команда бейсболистов "Астральные
жеребцы" - прежние "Манхэттенские мулы" - по-прежнему одерживает победы во
всех чемпионатах. Я думаю, что выражаю чувства всех. Нет никаких оснований
подвергать нас дискриминации. Если конгресс США ничего не сделал для
разрешения этой проблемы, так я, Эрни Мэдисон Гонсалес, сделаю.
Э. М. Г. начал обращаться за консультацией к всевозможным специалистам
и авторитетам - это всегда можно сделать в Нью-Йорке, если у вас есть время.
- Профессор Бэгофф, каково ваше мнение о законе тяготения? Можно ли
этому противодействовать?
- Закону гравитации? Конечно! Ежедневно мы нашими ракетами нарушаем
этот закон. Что за вопрос, сын мой!
- Нет-нет. Я неточно выразился. Можно ли создать такую силу, которая бы
постоянно действовала вразрез с законом тяготения в определенных
соотношениях? Что-нибудь такое, что позволило бы создать равновесие...
- Ну... не знаю... Тут есть один африканский профессор, господин Менко
Отаба. Он занимался этим вопросом. Предлагалось создать силу, которая
действовала бы параллельно закону гравитации. Поезжайте к нему в
Колумбийский университет. Я дам вам рекомендательное письмо...
И Эрни Мэдисон отправился туда. Он нашел профессора в лаборатории, куда
его провел робот-секретарь, представительный экземпляр из голубоватого
металла с блестящими зелеными глазами. Робот предложил было отнести Эрни на
руках, но тот, не доверяя технике, предпочел идти пешком. Войдя в кабинет,
он представился:
- Профессор Отаба, я - Эрни Мэдисон Гонсалес.
Нажимая указательным пальцем кнопку на стене, профессор наблюдал за
резиновым мячом, неподвижно висевшим в воздухе. Имя Эрни Мэдисона Гонсалеса