"Константин Арбенин. Страницы существования " - читать интересную книгу автора

через это в совершенно новую форму, что оказалось очень даже приятно. То
есть не то, чтобы приятно, а наоборот - безразлично. Ибо я теперь - человек
нового типа, типа всестороннего равнодушия. Мне все равно. Физический труд
создал из обезьяны человека, а труд умственный создал из меня еще более
удивительное создание, более непостижимое создание. Эволюция после долгого
топтания на одном месте сделала еще один смелый шаг. Я продолжаю
существование и начинаю новую жизнь. Пишите, летописцы! Я появился на свет в
этот самый день, в этот самый час, в возрасте полной утраты иллюзий и стал
жить, ничего не принимая всерьез. Записали? Впрочем, можете и не писать.
Буквы - это мелочь, слова - чепуха. Принесли бы лучше тазик теплой воды.

Отворяется дверь, входит ТЮРЕМЩИК с тазом воды, ставит его у ног
ПЕРСОНАЖА, уходит. ПЕРСОНАЖ погружает ноги в таз.

ПЕРСОНАЖ. Вот и славно. Хотя, тазик - это излишество, вода - роскошь. И
не надо было приносить. Ну раз уж принесли... Эй, кто это там в углу? Это
вы, летописцы? Чем это вы там шебаршите? Фолиантами? Серые вы люди... А что
они мне. Летописцы сами по себе, я сам по себе. Зачем мешать и вмешиваться.
А хоть бы это не летописцы, а просто мыши - все равно. Пусть копошатся, у
меня свой внутренний мир. Хотя, если вникнуть, мой внутренний мир - ничего,
пустое место. И я - пустое место. Будто бы я и не сижу тут на табуретке, а
пустой, совершенно голый табурет стоит. Да и табурета нет, если по большому
счету - вообще ничего нет, все вокруг - пустое место. И места тоже нет, есть
просто пустое. Все пустое. Пустота монументальная. Вакуум... Однако же, как
быстро вода остывает! И пяти минут не прошло с моего рождения, а вода уже
почти холодная. Другой бы на моем месте сильно расстроился бы, а я только
выну ноги из тазика - и забуду. Обо всем забуду. И даже тазик попрошу
убрать.

Входит ТЮРЕМЩИК.

ПЕРСОНАЖ. Заберите тазик, любезный. А с чего это я на "вы"? Какие еще
нежности! Забери-ка таз, ты!

ТЮРЕМЩИК бьет ПЕРСОНАЖА тазом по голове и выплескивает на него воду. С
тазом уходит.

ПЕРСОНАЖ. Вот и славно. Вот и наплевать. Будь на моем месте кто
другой... А мне уже почти и не больно. Даже жалко чуть-чуть этого
умницу-тюремщика. Совсем чуть-чуть, самую малость, но жалко. А впрочем, чего
его жалеть, если его вовсе нет, разве только за то, что он вот так живет все
и думает, что он есть; а его нет. И никогда не было. А если б он это знал,
разве ж он меня тогда треснул бы тазом по голове. Нет, конечно. И так,
конечно, тоже не треснул... То есть, кое в чем, может, он и треснул меня,
но, по гамбургскому счету, - вовсе и нет. Ничего не произошло. Как ничего не
было, так и не стало ничего - факт. И главное: кроме всего прочего, в этом
ведь есть еще и несокрушимая логика. Заметили?

Дверь отворяется, и в камеру вталкивают ГЕРОЯ. Это довольно молодой
человек, слегка деформированного телосложения. Он стоит у дверей, голый и