"Алексей Арбузов. Таня (Драма в двух частях) " - читать интересную книгу автора

Таня (тихо). Да...
Дуся (оживляясь). Герман Николаевич небось рад?
Таня. Он еще не знает. Вы не говорите ему, Дуся, я сама скажу... Это
ведь для него, только для него.
Дуся. Зачем же для него? Что ни говори - ребенок для матери первая
радость.
Таня. Нет, Дуся, я не хотела... Мне ведь всего двадцать два года. И
вдруг детеныш!
Дуся. Двадцать два года - это не всего, а уже, Татьяна Алексеевна.
Молчание. На улице гудит автомобиль.
Ну, я пошла - шофер знаки подает!.. Да. Еще у меня дело: братишка у нас
к жене переехал, так что хозяйка комнату сдает, если будет жилец подходящий,
пошлите...
Таня. Хорошо, Дусенька...
Дуся. А сейчас мы всей машиной в клуб едем. Там бал будет
костюмированный и бой конфетти... (Оживляясь.) Вы разыграйте гостей-то.
Маску наденьте и в простыню завернитесь, будто не вы... Или спрячьтесь
где-нибудь, а потом страшным голосом...
Смеясь, уходят в коридор. С улицы слышится радио, воздух наполнен
музыкой.
Из соседней комнаты выходит Шаманова, за ней Герман.
Шаманова. Нет, нет, завтра я качу восвояси, а дел не перечтешь. В
Москве я бываю редко, а друзей и забот московских у меня вагон - надо
бежать! (Улыбнулась.) Десять лет назад, когда кончала вуз, тоже вот бегала
по Москве... в солдатской шинели и шапке с оборванным ухом... Представляете
вид? На курсе у нас народ был обстрелянный, прямо с фронтов, серьезная
публика... А теперь у всех бороды, опыт и дети...
Пауза.
Да... дети.
Герман. А у вас?
Шаманова. А у нас таковых нет.
Герман. Но ведь вы... вы были замужем?
Шаманова. Нет... Я, видите ли, в юности любила одного очень хорошего
человека, но сначала нам обоим было некогда, а потом его убили басмачи...
Это было в Бухаре, в двадцать шестом году. (Помолчав.) Семьи у меня никогда
не было. Матери своей я не помню, а отец погиб на Лене в двенадцатом году.
Такая жизнь - очень трудная штука, даже если работу любишь крепче всего.
(Улыбнулась.) Впрочем... все образуется, верно? Если живешь по-настоящему,
то завтрашний день всегда лучше вчерашнего.
Герман. Мария Донатовна, завтра вы уезжаете, и... есть вещи, которые
трудно сказать словами... но для меня вы самый красивый человек... во всем.
(Взволнованно.) Все это звучит глупо и... к черту...
Шаманова. Ну вот! Он еще на меня кричит!.. Принесите-ка мне пальто, и
поживее.
Герман идет в коридор и возвращается с пальто.
Герман. Я отлично вижу, что я вам неприятен, вы постоянно издеваетесь
надо мной, высмеиваете. А за последние дни вы совсем стали избегать меня...
(Резко.) И вообще мне неприятна ваша манера разговаривать со мной, я не
школьник, а вы не старшая моя родственница. (Пауза.) Через две недели я
выезжаю на ваш прииск руководить монтажом моей драги. Наркомат дал свое