"Вадим Арчер. Выбравший бездну" - читать интересную книгу автора

выбрать седьмого. Им оказался Крон, вынувший крест Иерофанта, и этому
никто не удивился, учитывая его заслуги во время укрощения Гекаты.
В тонких мирах наступило относительное спокойствие. Геката крепко спала,
но было невозможно запретить ей видеть сны, болезненные кошмары
сумасшедшего рассудка. Ей снились одни и те же сны - вечно, неутолимо
голодные пожиратели пространства и времени, которые немедленно воплощались
в бытие и вылезали из Зоны, пожирая миры.
Предполагалось, что когда они пожрут все, бытие исчезнет, превратится в
Бездну, но никому не хотелось проверять эти предположения, поэтому вокруг
Зоны было поставлено охранное заклинание, и по малейшему сигналу тревоги
Власти являлись на границу уничтожать оживших кошмаров. Младшим Силам это
занятие было запрещено как слишком опасное. Теперь тонкие миры жили под
постоянной угрозой быть съеденными кошмарами Гекаты.
Как же это могло случиться? Маг не однажды размышлял об этом. Он не
однажды пытался представить, что должно было случиться с рассудком творца,
чтобы тот отказался повиноваться своему обладателю. Это было важно для
него, он сам был творцом. Он никогда столько не думал о Гекате прежде,
когда она садилась за один стол с ним в зале Вильнаррата и, вскидывая
темные ресницы, устремляла на него фиолетовый взгляд. Он вспоминал, как
предчувствовал то, что впоследствии случилось с ней, как читал растущее
безумие в ее взгляде, как видел, но не верил себе.
Наверное, точно так же не верил себе и Император. Но колодец
предназначения снова поставил его первым из Властей, значит, тот сделал из
случившегося правильные выводы. Маг тоже стремился сделать свои выводы и в
конце концов решил, что она слишком увлеклась, слишком упилась своей
силой, не заметив, что в неограниченном могуществе кроется неограниченная
опасность. Он всегда относился к собственному дару беспечно, как к чему-то
неотделимому от него самого, но после несчастья с Гекатой стал
задумываться, осторожничать.
В этом дне Единого он воплотился не мальчишкой, а юношей. Но чувство
осторожности пока еще нередко изменяло ему, как, например, сегодня в
Эдеме. Сегодня он явно натворил что-то такое, о чем следовало бы
поразмыслить на досуге.
Однако сейчас у него не было этого досуга. Он был занят тем, что стоял на
одном колене посреди кошмаров и раскручивал над головой Ариндаль. С краев
плаща срывалась струя огненной плазмы и веером расходилась вокруг,
разрезая попадавшиеся на ее пути порождения больного рассудка Гекаты.
Сегодня это были черные кони с когтистыми лапами и волчьими зубами, из
спины каждого вырастал торс обнаженной черноволосой женщины с фиолетовыми
глазами и искаженным безумием лицом.
Красота Гекаты, оскверненная сумасшествием, была страшнее любого уродства,
но у Мага не было досуга, чтобы задуматься на этим. Ущерб, наносимый
кошмарами, был невосполним, поэтому нужно было отвлечь их на себя, пока не
прибудут остальные Власти. Но где они, неужели они ничего не слышат?
Кошмаров было слишком много, они не чувствовали боли. Плазменная струя
сносила головы коней и тела женщин, но оставшиеся части еще держались на
ногах и подбирались к нему, протягивая когтистые лапы. Пустое пространство
вокруг Мага постепенно сужалось. Наконец он с облегчением услышал знакомый
грохот колесницы Воина.
Воин перемещался в тонких мирах до смешного медленно, поэтому всегда