"Михаил Ардов. Цистерна " - читать интересную книгу автора

Где пьют отраву.
На старом кладбище прямо на пышной траве (ломоть хлеба, перышко
зеленого лука и соль на клочке газеты).
За заводским забором, сидя на драной резиновой покрышке от грузовика...
В чьем-то палисаднике под кустами сирени...
Даже в дощатом автобусном павильончике, куда без дождя с иными целями
никто и не заглядывает. Здесь лавка, а в стенках начертаны перлы сортирного
фольклора.


Любовь до гроба - Дураки оба.
Косой заиц
Нанес яиц.
Тарас,
иди на матрас.
Леша + Наташа = любовь до первого сношения
Девки, падлы вы, дешовки,
Все подстилки, шалашовки.

Нынче утром пришлось мне копаться в плите, потому что надо было
зажарить яичницу, но лень было мыть сковородку... И я решил отыскать
другую... И вот когда я с брезгливостью шарил там, попался мне вдруг один
забавный предмет, Бог весть сколько уже провалявшийся без употребления.
Чугунный трилистник, три маленькие, величиною с чайное блюдце, спаянные
между собою сковородочки - старинный агрегат для выпечки деликатных,
тоненьких, к барскому столу блинов...
И только взял я его в руки, как мгновенно вспомнилась мне Масленица,
вспомнилась такою, как была она когда-то у нас дома - с дымом, с чадом,
разносящимся по всей квартире, с раскрасневшейся потной Матреною, стоящей у
плиты, и едва успевающей переворачивать и снимать свои маленькие кружевные
блинки, с мамой, мечущейся между кухней и столовой, с белой скатертью, с
водочными графинами, с лимонной цедрой на дне их, с лоснящейся розовой
семгой, с севрюгой, с икрою - с красной и с черной, салфеточной, с
непременной чашкой крепкого бульона после жирной еды, со звонками
запаздывающих гостей...
Утром отец скажет:
- Матрена, блины вчера были изумительные.
- А у меня всегда, что ли, плохие?..
Как мне не хватает ее, Матрены... И даже не тогдашней - хлопотливой и
услужливой, отпирающей двери отцовским клиентам, помогающей им снимать
пальто и получающей гривенники... (У нее вместе с общесословными цепями
пропали в банке триста рублей, золотом.) Нет, мне не хватает ее уже старой,
ворчливой, не хватает ее вкусных котлет, которые она ухитрялась стряпать мне
даже из ихнего мерзлого мяса, ее грубоватой нежности, ее соленых
поговорок...
- И чих, и брех, только перду нету...
- Ссыте, бабы, гряды горят!
Маму я никогда особенно не любил. Пока мы были маленькие, ей было не до
нас - с ее портнихами, с сестрами, приятельницами, гостями... А когда все
это разом кончилось, будто той жизни и не бывало, она спохватилась, что у