"Фалес Аргивянин. Мистерия христа (fb2) " - читать интересную книгу автора (Аргивянин Фалес)

III . Кубок второго Посвящения

Девять тысяч лет тому назад рек Премудрый Гераклит Тёмный:

— Фалес Аргивянин! Пробил час твой! Нынче, когда закатится Святой Ра[65], ты снизойдёшь в подземный храм Богини Изиды и примешь там Кубок второго Посвящения из рук Божественной Матери. Фалес Аргивянин! Сильна ли душа твоя? Фалес Аргивянин! Чисто ли сердце твоё? Фалес Аргивянин! Мудр ли разум твой? Ибо если у тебя не будет этих трёх качеств, смертный, не выдержишь ты взгляда Великой Богини-Матери.

— Учитель! — ответил ему я. — Сильна душа моя, чисто моё сердце и велик разум мой. Впущенный тобой, бестрепетно сойду я в подземные вместилища храма, и ученик не посрамит своего Учителя.

— Иди, Фалес Аргивянин! — молвил Гераклит.

И когда сумеречные тени покрыли великую гладь Нила, а ночные ветерки задышали из пустыни, охлаждённые от зноя, я, Фалес Аргивянин, завернувшись в плащ и взяв с собою фонарь с возжжённым в нём огнём Земли, спустился в подземный храм Изиды. Долго я шёл узким коридором, который порой понижался до расщелины, где я полз на коленях, не зная, будет ли выход впереди и можно ли мне будет выбраться обратно. Я шёл по сырым лестницам, шёл по гигантским катакомбам, со сводов которых капала вода, и вот… сорок девять ступеней. Взошёл. Дверь, обшитая железом, и на ней — горящие знаки, означающие: «Смертный — остановись!»

Но я, Фалес Аргивянин, шёл за Бессмертием, и что мне были эти предостерегающие надписи?! Твёрдой рукой распахнул я дверь и вошёл. Пахнуло сыростью какого-то гигантского подземелья. Долго я шёл. Гулко раздавались шаги мои по каменным плитам. Вдруг над моей головой, где-то в вышине, блеснул свет; и больше, шире, голубее… Трепетно побежали во все стороны тени; вырисовывались колонны, ниши, статуи, и я увидел себя стоящим в центре огромного храма. Впереди был алтарь: простой, из белого мрамора. На нём стояла золотая чаша, а там, за алтарём, высилась статуя женщины с лицом, закрытым покрывалом. В одной руке женщина держала сферу, а в другой — треугольник, опущенный вершиной вниз[66]. Пуст был храм: в нём был только я, Фалес Аргивянин, лицом к лицу со статуей Богини Изиды. Ни звука… Ни шороха… Мёртвая тишина. А ведь сюда приходит требующий второго Посвящения, не зная, что делать, не зная, как вопрошать, не зная, как вызывать! Он приходит сюда один, со своей Мудростью, со своей чистотою сердца и силою души. И я, Фалес Аргивянин, мудрый сын светоносной Эллады, потомок царственной династии города Золотых Врат, смелыми шагами подошёл к жертвеннику. Я поднял руки и властно призвал того, кто всегда отвечал на мои призывы как Владыка воздушной стихии[67].

Лёгкое дыхание пронеслось по храму, и я услышал:

— Я здесь, Аргивянин! Чего ты хочешь от меня в этом страшном и непривычном для меня месте?

— Помощи и совета, — сказал я ему. — Как мне вызвать Великую Богиню Изиду?

— Увы, Аргивянин, я этого не знаю.

— Тогда уйди! — приказал я.

И я, Фалес Аргивянин, остался один со своей Мудростью. Я углубился в моё прошлое, вспомнил всё, что было в Великой Атлантиде. Я смело воспарил в Высочайшие Планы[68] Разума. Я дерзновенно брался за все тайные учения. Я знал, что если не вызову Богини, то из этого храма не выйду, как не вышли все те, кто спускались в этот храм до меня.

Вот моя Мудрость подсказала мне, как быть. Смело стал я произносить Великие Тайные Моления, которые звучали в Атлантиде, в храме Вечно Юной Девы-Матери.

— Мать Изида! — взывал я. — Открой покрывало лица Твоего! Я знаю Тебя! Я молился Тебе в Великой Атлантиде! Открой своё покрывало! Я знаю Тебя под именем Вечно Юной Девы-Матери! Великая Мать, открой покрывало жрецу твоему!

И тихо-тихо из отдалённых уголков храма потянулись дрожащие серебряные звуки систрума[69], где-то вверху зазвенели светлые колокольчики, послышалось какое-то далёкое пение, и храм начал наполняться голубовато-серебристым туманом, а облако этого тумана сгустилось над алтарём. И вспыхнули среди тумана два глаза. Если бы вы, подобно мне, ныне подлетающему к границам Вселенной, видели глубины бездны Хаоса, только тогда вы могли бы составить себе понятие о глубине этих очей. Вот и очертание головы в клафте, лик неземной красоты. Вот гигантский торс, непостижимый по прелести линий. А вот и ангельские хоры… Нет, это голос Богини. И слышу я:

— Аргивянин! Велика Мудрость твоя! Аргивянин, велико дерзновение твоё! Аргивянин, велика будет и награда твоя! Я пришла к тебе, Аргивянин. Я пришла к тебе, старый жрец мой, молившийся мне в храмах Атлантиды. Я пришла к тебе ныне, Великий Светоч Фиванского Святилища, как покровительница твоя — Изида. Подойди ближе, сын мой! Дай я дохну на тебя дыханием моим.

Сильна была душа моя. Я смело подошёл к алтарю и преклонил колена. И здесь я получил дыхание Богини-Матери.

— Фалес Аргивянин! — сказала мне Она. — В беспредельности Вселенной являюсь я под многими образами. Но только Мудрые, такие, как ты, Аргивянин, могут узнавать меня в бесконечности проявлений моих. Аргивянин, я знала, что ты узнаешь меня. Я знала это потому, что когда ты, Мудрый, получая Первое Посвящение, разговаривал в Элладе со светлой дочерью моей, которую вы называете богиней Афиной Палладой, — я и тогда прочла в твоих мыслях, что всё это одно — Разум, пошедший навстречу Великому Откровению. Я тогда же отметила тебя перстом своим. Я знала, что и сегодня твоя Мудрость останется победительницей.

Чем же я вознагражу тебя, Великий сын мой? Вижу твой ответ: «Ничем, Великая Мать!» Но я вознагражу тебя словами моими, Аргивянин! Странна, непонятна, необыкновенна будет судьба твоя! Ты, будучи человеком, будешь — не человеком. Могущество твоё будет необоримо. Но, Аргивянин, это могущество тобою будет принесено к ногам… моим. Пройдут тысячелетия, пробегут они над головой твоей, и только тогда ты, Великий в Мудрости своей, поймёшь то, что я сказала тебе в этом храме.

Богиня подняла чашу, поднесла её к правой груди своей, и из груди хлынула струя в чашу. Когда она наполнилась, Изида подошла ко мне.

— Пей, сын мой! Пей молоко твоей Матери!

И я выпил… Удар грома раздался в груди моей; грохот сотен тысяч Космосов пронёсся над головой моей, как будто бесконечно падал я в бездну, возносился к Завесе Огненной[70]. Когда я очнулся, то увидел над собой озабоченное, но ласковое лицо своего Учителя Гераклита.

— Встань, сын мой! Встань, новый Светоч Фиванского Святилища!

Фалес Аргивянин