"Такэо Арисима. Женщина " - читать интересную книгу автора

Внешне спокойная, Йоко с трудом подавила в себе желание догнать его.
Она жаждала, чтобы на нее обрушился его громовый, полный страстного гнева
голос. Тогда бы она высказала ему все, что накипело у нее на сердце. Всеми
отвергнутая и привыкшая к презрению, Йоко мечтала о том, чтобы нашелся
человек, способный ее сломить, или чтобы она сама его сломила. И она пришла
к Утида. Но Утида оттолкнул ее еще более жестоко и холодно, чем другие.
- Простите, что я говорю вам это, Йоко-сан, но, знаете, разное о вас
болтают... Да и характер у него такой, что его не уговоришь. Удивительно
еще, что он позволил принять вас. Последнее время в доме у нас полный
разлад, муж постоянно хмурый и раздраженный, порой я просто не знаю, как
быть.
Тонкое, благородное лицо жены Утида выражало покорность и смирение;
такие лица, наверное, были у средневековых монахинь. Муж полностью подчинил
ее своей воле, превратил в безликую принадлежность дома. И сейчас в ее
словах угадывалась таившаяся глубоко в душе тоска и неудовлетворенность
жизнью, в них госпожа Утида потеряла самое себя. Она, не задумываясь,
раскрыла душу перед Йоко, которая была много моложе ее и которую Утида,
вероятно, не раз старался очернить в ее глазах. Она говорила тусклым,
безжизненным голосом и, казалось, искала сочувствия. Йоко охватило
раздражение, будто все, что говорила госпожа Утида, касалось ее, Йоко. Сама
того не желая, Йоко скорчила презрительную гримасу и, побледнев, пристально
смотрела на госпожу Утида. Чем могла она ей помочь? В этот момент Йоко можно
было принять за опытную тридцатилетнюю женщину. (Она обладала удивительной
способностью казаться то лет на пять старше, то лет на пять моложе и с
искусством актрисы меняла выражение лица в зависимости от обстоятельств.)
- И вы терпите все это? - почти крикнула Йоко. - А я вот не смогла бы.
Я поссорилась бы с дядюшкой и ушла от него навсегда, хотя дядюшка,
разумеется, человек почтенный. Такая уж я от рождения, ничего не поделаешь,
не умею быть покорной и безропотной. Да и дядюшка уж слишком... Попробовал
бы он меня так унизить! Ведь только потому, что вы рядом, он может спокойно
заниматься своими делами. Я - не в счет, конечно, а так в нашем мире все
идет отлично. А от меня все давно отвернулись. Обо мне что говорить... Зато
дядюшке повезло. Иметь жену, которая все терпеливо выносит! Ведь он делает,
что ему вздумается, вероятно, поступает так по велению Божьему. Что ж, и я
по веленью Божьему поступаю, как мне вздумается, - выходит, я ничем не хуже
дядюшки. Но почему-то мужчина может позволить себе все, что ему в голову
придет, а женщина... скольких мучений стоит ей добиться права поступать по
собственной воле. Такова уж наша судьба!
Госпожа Утида с глубоким вниманием слушала Йоко. А Йоко, верная себе,
не могла удержаться от того, чтобы внимательнейшим образом не изучить
внешность госпожи Утида. Бе гладкие, густые волосы, уложенные на европейский
лад, были причесаны, видимо, еще позавчера и припорошены чем-то похожим на
золу. Измятое дешевое кимоно имело жалкий вид. Судя по старомодному мелкому
рисунку, это были обноски матери, которая жила в деревне. Нежный цвет кожи
этой женщины, принадлежавшей к старинному киотоскому роду, лишь подчеркивал
убожество ее туалета.
"Впрочем, что мне до нее", - решила вдруг Йоко и с преувеличенной
веселостью сообщила:
- Завтра уезжаю в Америку. Одна... Уставившись на Йоко, госпожа Утида
только руками всплеснула.