"Аристотель. Метафизика" - читать интересную книгу автора

отличается от диалектики способом применения своей способности, а от
софистики - выбором образа жизни. Диалектика делает попытки исследовать то,
что познает философия, а софистика - это философия мнимая, а не
действительная.

Далее, в каждой паре противоположностей одно есть лишенность, и все
противоположности сводимы к сущему и не-сущему, к единому и множеству,
например: покой - к единому, движение - к множеству; с другой стороны, все,
пожалуй, признают, что существующие вещи и сущность слагаются из
противоположностей; по крайней мере все признают началами противоположности;
так, одни признают началами нечетное и четное, другие - теплое и холодное,
третьи - предел и беспредельное, четвертые - дружбу и вражду. По-видимому, и
все остальные противоположности сводимы к единому и множеству (оставим в
силе это сведение, как мы его приняли [в другом месте]), а уж признаваемые
другими начала полностью подпадают под единое и множество как под их роды.
Таким образом, и отсюда ясно, что исследование сущего как такового есть дело
одной науки. Действительно, все это или противоположности, или происходит из
противоположностей, начала же противоположностей - это единое и множество. А
они исследуются одной наукой, все равно, имеют ли они одно значение или, как
это, пожалуй, и обстоит на самом деле, не одно значение. Однако если о
едином и говорится в различных значениях, то все же остальные значения его
так или иначе соотносимы с первым, и так же будет обстоять дело и с
противоположным им; и уже поэтому, даже если сущее или единое не общее и не
одно и то же для всего или не существуют отдельно (чего, пожалуй, на самом
деле и нет), а единство состоит в одних случаях лишь в соотносимости с
одним, в других - в последовательности, уже поэтому, стало быть, не дело
геометра, например, исследовать, что такое противоположное или совершенное
сущее или единое, тождественное или различное, разве только в виде
предпосылки.

Итак, ясно, что исследование сущего как такового и того, что ему как
таковому присуще, есть дело одной науки и что та аде наука исследует не
только сущности, но и то, что им присуще: и то, что было указано выше, и
предшествующее и последующее, род и вид, целое и часть и тому подобное.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Теперь следует объяснить, должна ли одна наука или разные заниматься, с
одной стороны, тем, что в математике называется аксиомами, с
другой-сущностью. Совершенно очевидно, что и такие аксиомы должна
рассматривать одна наука, а именно та, которой занимается философ, ибо
аксиомы эти имеют силу для всего существующего, а не для какого-то особого
рода отдельно от всех других. И применяют их все, потому что они истинны для
сущего как такового, а каждый род есть сущее; но их применяют настолько,
насколько это каждому нужно, т. е. насколько простирается род, относительно
которого приводятся доказательства. Так как, стало быть, аксиомы имеют силу
для всего, поскольку оно есть сущее (а сущее ведь обще всему), то ясно, что
тому, кто познает сущее как таковое, надлежит исследовать и аксиомы. Поэтому
никто из тех, кто изучает частное, не берется каким-то образом утверждать о