"Марго Арнольд. Падший ангел " - читать интересную книгу автора

единственным, что могло вытащить меня как из дома, так и из бездны страданий
по поводу собственной участи. Возможно, Крэн - большой знаток женской
психологии - именно на это и рассчитывал, но, как бы то ни было, когда в
сопровождении еще трех офицеров он ворвался в комнату, я была уже полностью
одета и сгорала от нетерпения.
Если бы он предложил мне ужин на двоих, это, видимо, было бы печальным
зрелищем, но я не могла противостоять зажигательному веселью сразу четырех
гренадеров, уже знакомых мне по предыдущим балам. И хотя сама я пока что
была не в силах поддерживать оживленную беседу, к своему собственному
удивлению, я обнаружила, что во все горло смеюсь над уморительной
пикировкой, которую они затеяли за столом.
Как сейчас помню: мы отправились в театр Ковент-Гарден и я увидела
Изабеллу Мэттокс в обновленной постановке шеридановской "Школы злословия".*
Я была потрясена, почти загипнотизирована чарами впервые открывшегося мне
мира - театра, публики, актерской игры. С тех пор я стала страстной
поклонницей этого искусства, и, хотя вот уже несколько лет, как моя нога не
переступала порога театра, я до сих пор с наслаждением вспоминаю все пьесы,
которые мне довелось посмотреть, а также блиставших в них актеров.
______________
* Ричард Бринсли Шеридан (1751-1816) - выдающийся английский
драматург. Комедия Шеридана "Школа злословия" считается шедевром английской
просветительской драматургии.

Я была настолько очарована увиденным, что только тогда, когда мы уже
тряслись в карете на пути домой, до меня дошло, что наступила новая ночь и я
обречена разделить ее с мужчиной, который сейчас обнимал меня за талию,
сонно покачивая поникшей головой.
Не могу вспоминать эту ночь. Как только мы очутились дома, я попыталась
убежать от него, хотя только Господь знает, куда мне было бежать. Конечно
же, Крэн поймал меня и с холодной яростью - всю эту сцену видели и кучер, и
денщик, и служанка - отвел меня наверх. Уже в моей комнате он немного
смягчил свой гнев и попытался успокоить и урезонить меня, но от страха я
совсем потеряла голову и, не слушая его, лишь всячески пыталась увернуться.
Наконец Крэн вышел из себя и, почти срывая с меня платье, закричал:
- Видит Бог, Элизабет, если ты не хочешь меня любить, то по крайней
мере я заставлю тебя повиноваться!
И, швырнув меня на постель, он вышел в свою комнату. Вскоре Крэн
вернулся, лицо его было мрачным. Когда он лег в постель, я резко отпрянула
от него, чувствуя ненависть даже к запаху, исходившему от этого человека.
Однако он грубо притянул меня к себе и вновь предался своим наслаждениям. На
сей раз не было ни произносимых шепотом нежностей, ни мягких ласканий - одно
только примитивное утоление низменного инстинкта. Каждый раз, когда он с
силой входил в меня, я испытывала все ту же жестокую боль, и поэтому снова
рыдала и отталкивала его. Но это, кажется, только еще больше распаляло
Крэна, а я так и оставалась под ним - беспомощная и измученная. Когда ночь
была на исходе, мне показалось, что боль пошла на убыль, а к тому времени,
когда наконец, насытившись, он встал с меня, она уже превратилась не более
чем в сильный зуд. Поднявшись с постели, Крэн прошел в свою комнату и
захлопнул разделявшую нас дверь. Тогда я перекатилась на середину кровати,
зарылась лицом в подушки и вновь дала волю слезам. Теперь, правда, меня