"Кристин Арноти. У каждого свой рай " - читать интересную книгу автора

Моя подруга Мария перепечатывала рукопись с
неиссякаемым терпением. Чтобы расшифровать тысячи
страниц, заполненных мелким сжатым почерком, нужны
были сердце и лупа. Дружба, улыбка, преданность Марии
помогали в этой работе, она была моим авианосцем.
Еще было участие Мадлен Николь, ее
душеспасительные телефонные звонки в невыносимые
моменты тоски и упадка сил. Ее расцвеченная всеми
цветами радуги дружба неустанно предвещает окончание
бури и просветление неба.
Тебе, Франсуа, моему сыну, замечательному
спутнику, разделившему каждую секунду боли и радости,
и Клоду, твоему отцу, внемлющему нам с любовью из
другого мира, я посвящаю этот роман.
1979-1982, Мартини

Глава 1

ИТАК, у моего мужа есть двойник. Я улыбалась. Со спины сходство было
невероятным. Я смотрела на мужчину, идущего в толпе с белокурой девицей,
которая опиралась на его правую руку.
Улица копошилась, был полдень, конторы выплескивали своих служащих.
Распространявшийся из булочных-кондитерских запах теплого хлеба и свежего
кофе пополудни притягивал к ним проголодавшихся. Я следила за мужчиной,
одолжившим силуэт у моего мужа. Одновременно такой чужой и родной, он шагал
под солнцем, теперь он держал девушку за руку.
Менее часа тому назад в лицее, где я преподаю английский язык, директор
сказал мне:
- Нам нужно помещение для выпускного экзамена. Скажите своим ученикам,
чтобы они шли домой.
Я даже не успела его поблагодарить за несколько часов свободы. Это было
так неожиданно, как если бы я получила охапку цветов. Выйдя из лицея, я
втиснулась в автобус, мне нужно было зайти в магазин на улице
Буасси-д'Англа. В течение многих недель мне не удавалось это сделать.
От разгоряченного в этот час Парижа, дышавшего душным воздухом из
солнца и пыли, разило окисью углерода. Я любила Париж. Я намеревалась купить
мужу роскошный банный халат, очень дорогой, что было настоящим безумием.
Этим поступком я, вероятно, привела бы в замешательство свою свекровь, это
насекомое, которое чувствует себя непринужденно лишь в постели под
балдахином. На душе было радостно, я наслаждалась этими несколькими часами,
полученными в подарок. Я напевала. Назойливый мотив, как репей, застрял в
памяти: "Горячо, горячо, горячо, и любовь горяча. Нежно, нежно, нежно, и
любовь нежна". Мне был непонятен смысл этого надоедливого припева,
возникшего в чьей-то голове. У меня не было больше времени следить за
шлягерами.
Раскрасневшаяся от солнца, увлекаемая потоком пожирателей бутербродов,
я постепенно продвигалась к магазину. Я видела, как пара появлялась и
исчезала в толпе, подхваченная людской волной. Мой муж обедал в этот час в
столовой научно-исследовательского центра, где он работал уже десять лет. Я
нагло рассматривала силуэт мужчины: такое же уплотнение между лопатками,