"Хуан Хосе Арреола. Побасенки " - читать интересную книгу автора

миг донесся далекий свисток. Стрелочник подскочил, засуетился и стал забавно
и беспорядочно размахивать красным фонариком.
- Это поезд? - спросил Нездешний. Старичок пустился по шпалам со всех
ног. Отбежав довольно далеко, он обернулся и крикнул:
- Вам повезло. Завтра вы будете на месте. Куда, простите, вам надо?
- Да хоть куда! - ответил Нездешний.
Старичок тут же растворился в предутреннем свете. Но красный огонек еще
долго бежал и прыгал навстречу поезду.
А из глубины надвигался поезд, как грохочущее пришествие.


УЧЕНИК


Самая красивая шляпа, которую я когда-либо видел, принадлежала Андреа
Салаино. Черного атласа, отделанная горностаем и массивными пряжками из
серебра и черного дерева. Маэстро купил ее на каком-то рынке в Венеции,
однако на самом деле она достойна принца. А чтобы мне не было обидно, он
пошел на Старый Рынок и выбрал там вот эту четырехугольную шапочку серого
фетра. Потом, желая отпраздновать обновку, предложил нам написать портреты
друг друга.
Преодолевая досаду, я написал голову Салаино так хорошо, как только
мог. Андреа был изображен на фоне флорентийских улиц, в прекрасной шляпе, с
горделивым лицом человека, уверенного в своем великом предназначении.
Салаино же, напротив, изобразил меня в смехотворной шапочке, похожим на
крестьянина, недавно из Сан-Сепулькро. Маэстро одобрил обе работы и пожелал
рисовать сам. Он сказал:
- У Салаино есть чувство юмора, он никогда не попадет впросак. -Потом
обратился ко мне: - А ты все еще веришь в красоту. Это тебе дорого
обойдется. На рисунке нет единой линии, их много, даже слишком. Принесите
мне картон. Я покажу вам, как творить красоту.
Взяв уголь, он в общих чертах набросал чье-то прекрасное лицо - ангела
или, быть может, красивой женщины. Он сказал нам:
- Взгляните, вот так рождается красота. Вот эти две темные
впадины -глаза; эти неуловимые линии - рот. Овал лица создается из контуров.
Это и есть красота. - А потом, подмигнув, добавил: - Сейчас мы с ней
покончим.
И довольно быстро, набрасывая одну линию за другой, распределяя
светотень, он по памяти, прямо перед моим восхищенным взором, сделал портрет
моей Джойи. Те же карие глаза, тот же овал лица, та же неуловимая улыбка.
Как раз в тот момент, когда я был вне себя от восхищения, маэстро
прервал работу и как-то странно рассмеялся.
- С красотой мы покончили, - сказал он. - Не осталось ничего, кроме
этой гнусной карикатуры.
Не понимая, я продолжал любоваться прекрасным, открытым лицом.
Неожиданно маэстро
разорвал рисунок пополам и бросил в горящий камин. Я онемел от
удивления. И тогда он сделал то, чего я никогда не смогу ни забыть, ни
простить. Обычно молчаливый, он захохотал каким-то неистовым безумным
смехом.