"Владимир Константинович Арро. Бананы и Лимоны " - читать интересную книгу автора

растерянный и ничего, ничего не говорил.
- Ну, и голова у тебя, - сказал Аким Макарыч. - Представляешь, вчера в
полшестого приходят в школу два негра, один чуть не под потолок. Улыбаются,
спрашивают: "Где Петя?" Я отвечаю: "Нет Пети!" А что я мог еще ответить?
"Понимаете, нет! Пети нет и не будет". Они спрашивают: "Может быть, его
ребята есть? Пионеры называются..." Я говорю: "Правильно, они называются
пионеры, но их никого в школе нет". А их и правда нет! Один Аким Макарыч в
школе. Ну, говорил я с неграми, кофейком угостил, но дело ж не в этом! Петя
где? Пионеры где? А Петя, оказывается, все перепутал. Ай-яй-яй!...
"Неверный я, неверный, - думал Петя, уткнувшись взглядом в свои
ботинки. - Как теперь жить?"
- Ведь вот как получается, - мягко говорил Аким Макарыч, явно
сочувствуя Пете, один человек обманет другого, другой подведет третьего,
третий - слегка одурачит четвертого, четвертый забудет про пятого, пятый не
очень внимательно выслушает шестого, шестой...
- Шестой скажет седьмому "задрыга", а седьмой шестому - "головастик", -
грустно добавил Петя.
- И ты думаешь, это все?... Не-ет, это не все. Самое зло только
начинается. Если седьмой шестому сказал "головастика", то он и восьмому
скажет что-нибудь, может, еще похлеще "головастика", а восьмой девятого еще
и ударит, а девятый десятому, может, трах-тара-рах!: - не знаю что
сделает!...
- А десятый одиннадцатого? - спросил Петя, уже не понимая, когда же это
все кончится.
- А одиннадцатый - это будешь ты сам, вот, Петя! - воскликнул Аким
Макарыч. - Потому что, если человек сделает недобро, то оно всегда к нему и
возвращается, но в виде увеличенном, безобразном и ужасном!
Петя был совершенно убит и подавлен таким оборотом дела.
Аким Макарыч тоже сидел недовольный, с оттопыренной нижней губой, как
будто только что видел пиявку.
Так они сидели довольно долго, размышляя каждый о своем. Наконец, Аким
Макарыч встал и спросил:
- Петя, ты думаешь о жизни когда-нибудь? Что такое жизнь, какая она
есть и что в ней самое главное?
Петя пожал плечами. Трудно сказать, думал он когда-нибудь о жизни или
нет.
- А я вот думаю, - сказал Аким Макарыч. - Постоянно. И ты пойди
подумай. Потому что тот, кто не думает о жизни, тот какой-то странный и
подозрительный человек.

Второй Петя

Кто остался еще у него, кто ему верит?
"Мама, папа, Алиса, - мысленно перебирал Петя, - Аким Макарыч...
Дальше: Мишель, Андерс... Никого".
Никого не оставалось, кого бы он не обманул или не подвел. Думать об
этом было нестерпимо горько. Пете даже в иные минуты казалось, что вся его
жизнь пошла теперь кувырком.
"Эх, родиться бы заново, - мечтал он, - и начать бы всю жизнь сначала.
Но это нереально. Тогда, может быть, убежать в другой город, где меня еще