"Игра без правил" - читать интересную книгу автора (Эдвардс Робин)

8

В дверь трижды постучали. Звук замер при звуке отпираемой щеколды – одной из трех. Челси поспешила откинуть другие две задвижки, чтобы впустить долгожданного гостя, Брайана Кэллоуэя. Он пришел на пять минут раньше и, естественно, застал ее в ванной. Она как раз думала о том, что их ждет на предстоящих репетициях, радуясь своему счастью играть на Бродвее. Внутренний голос говорил Челси, что наконец-то заветная дверь к славе распахнулась перед ней, осталось в нее только войти. А молодой симпатичный актер, стоящий на пороге, мог составить ей прекрасную компанию.

Урчание стекающей воды сопровождалось гулом старых труб, пока наполнялся бачок. Казалось, этот отвратительный шум, разносившийся по всей квартирке, никогда не прекратится. Челси еще несколько мгновений подождала у двери в надежде, что он наконец стихнет, и отбросила блестящую металлическую цепочку, безвольно повисшую на ободранной двери. В последний момент Челси поспешно выдернула из джинсов ярко-желтую рубашку и молниеносным движением распушила волосы, лишь после этого открыв дверь.

Слабый свет едва освещал переднюю.

– Привет! Ты дома? – обрадовался Брайан и переступил порог. Под мышкой он держал драгоценную копию пьесы. – Я уже было решил, что что-то перепутал и тебя нет дома.

– Как видишь, ты ничего не перепутал, – с улыбкой ответила Челси. – Заходи.

Брайан вежливо кивнул и вошел в крошечную квартирку с высокими облупившимися потолками и незамысловатой обстановкой. Дом, построенный еще до Великой депрессии, был старым, но поддерживался в приличном состоянии. Квартира, занимаемая Челси и ее подругой, оказалась на редкость опрятной и уютной. У большого окна по левой стене помещался видавший виды просторный диван. На деревянном ящике пристроился маленький черно-белый телевизор с антенной в форме смешных заячьих ушей. Солдатский сундучок, притулившийся рядом с диваном, был приспособлен под кофейный столик. У противоположной стены возвышался импровизированный книжный шкаф, заполненный очаровательными безделушками и коллекцией статуэток. Лишь нижние полки отводились непосредственно под книги. В дальнем углу располагалась небольшая кухонька с раковиной, холодильником и узкой стойкой, одновременно служившей и столом, и перегородкой.

Рядом, в нише, помещался обеденный стол с тремя стульями, раскрашенными цветочками и с металлическими ножками светло-зеленого цвета. Стол украшал букетик цветов, изготовленных из тонкого шелка.

Деревянный пол был покрыт столькими слоями мастики, что потерял свой первоначальный цвет, став неестественно темным. Повсюду были разложены цветные коврики. Дверь в крохотную ванную комнату была приоткрыта, и там горел свет. Брайан успел заметить, что миниатюрные размеры ванной комнаты все же позволяли уместить в ней всевозможные банные штучки. Две другие двери, очевидно, вели в спальни.

– Если хочешь, мы могли бы порепетировать у меня, – нерешительно предложил Брайан, боясь обидеть хозяйку. – У тебя ведь есть соседка, и все такое. Да?

Челси прикрыла входную дверь и защелкнула задвижку.

– Все в порядке. Ронда по субботам работает. Она вернется не раньше шести.

Брайан взглянул на часы. Было без двух минут час. Все утро ему пришлось провести в драматической школе, репетируя со студентами.

– Ну так времени у нас больше чем достаточно. Мы успеем пройтись по тексту.

– Ну вот и отлично. – Челси указала ему на диван. – Садись. Хочешь чего-нибудь выпить? Есть кола и пиво.

– Нет, спасибо. – Брайан сбросил ветровку и аккуратно разложил на коленях пьесу.

Челси устроилась рядом с Брайаном, который в данный момент занимал ее куда больше, чем работа.

– Так во сколько ты вчера вернулся с вечеринки?

– Около девяти. – Брайан перевернул титульный лист и принялся листать пьесу. – Сегодня в восемь утра я уже должен был начать урок.

– Ах да, ты же учитель, – кивнула Челси. – Ну и как прошел урок?

– Не хуже обычного. – Брайан пожал плечами. – Ребята разучивают роли, но пока больше дурачатся, чем вникают в пьесу.

– И ты не орешь на них? – Ей припомнился психопат, обучавший ее драматическому искусству в школе: за любой промах или ошибку ученик рисковал получить удар теннисным мячом.

Брайан отрицательно покачал головой и откинул упавшую на лоб прядь волос.

– Я же не идиот. Пусть они сперва выпустят энергию, побесятся, а потом мы приступим к серьезной работе. Они ведь не профессионалы, а просто дети. И пусть они еще немного побудут детьми.

Челси осуждающе взглянула на Брайана.

– А не стоит ли дать им почувствовать, что такое настоящая работа?

– Зачем? – Его голубые глаза смотрели весело и простодушно. – Достаточно и того дерьма, с которым они постоянно сталкиваются в школе и дома. Некоторые из них уже работают. Для многих мои занятия – единственная отдушина. И пускай себе на моих уроках они веселятся, играют и смеются, если им хочется. – Брайан задумался. – Невыполнимые, чрезмерные требования действуют на детей так же пагубно, как физические наказания. Я не имею права подвергать их такому испытанию. – Брайан снова улыбнулся. – Мои репетиции для них – это мир фантазий. Да и для меня, пожалуй, тоже, – закончил он, смущенно опустив глаза.

Челси даже стало жаль, что в школе у нее не было такого учителя, как Брайан Кэллоуэй. Она потянулась к столику и взяла папку со своей ролью.

– Да, но мы – профессионалы, и поэтому нам пора работать.

– Точно, – согласился Брайан.

Они окунулись в текст Артура Трумэна, штудируя слова и диалоги, отрабатывая интонации и реплики. Про себя Челси решила, что Брайан Кэллоуэй ей определенно нравится. Вскоре она заметила, что он почти не заглядывает в текст. Челси была поражена – он выучил роль всего за неделю. Брайан с извиняющейся улыбкой раскрыл свою тайну: «проклятая» фотографическая память. Умение мгновенно запоминать – благо, если оно сопровождается умением забывать. Однако несмотря на то, что Брайан почти наизусть знал свою роль, вел он себя очень скромно, предупредительно. Он работал чрезвычайно терпеливо и основательно, в том темпе, который лучше всего подходил Челси. Чувствуя такое отношение, Челси справилась со скованностью и даже попробовала экспериментировать. Добравшись до середины второго действия, оба неожиданно остановились и после паузы расхохотались.

– Так. Наша важнейшая сцена. Мэтью Кровелл, очарованный художественным талантом Джулии, пытается вызвать ее на откровенный разговор и в то же время борется со своими чувствами к ней.

– Но… – задумчиво произнесла Челси, – мне показалась, что поначалу он ей совсем не понравился. Брайан повернулся к Челси и покачал головой.

– Я думаю, ты не права. Он ей нравится. Только она не признается себе в этом до тех пор, пока они не сталкиваются лицом к лицу.

– Тогда почему же она так резка с ним? – настаивала Челси.

– Потому что поначалу она не признается в своих чувствах даже самой себе. – Брайан продолжал объяснять, активно жестикулируя. – Поняв, что любит его, она не сразу поддается своим чувствам.

Челси с улыбкой посмотрела на Брайана.

– Разве?

Во взгляде Брайана читалось неподдельное удивление.

– А что, ты не согласна?

Челси вздохнула, но настаивать не стала и лишь тихо заметила:

– Все равно решать будет Джун Рорк. Но пока мы можем придерживаться этой точки зрения.

– Ну и отлично. Я начну с того места, где Мэтью любуется скульптурой. В авторской ремарке сказано, что это абстрактная композиция, высокая и остроконечная, с как бы подтаявшим основанием. Да, интересно было бы взглянуть на нее. – Брайан откашлялся, перевел дыхание, и через мгновение его голос зазвучал совершенно неузнаваемо, с неожиданно язвительными интонациями: – И что вы хотели этим сказать, мисс Портер?

Челси подняла глаза от текста и задумчиво произнесла:

– Как ты думаешь, он действительно так нелепо ведет себя вначале? Или ему просто любопытно? Возможно, он просто хочет завязать разговор. Ведь он к ней неравнодушен, верно?

Брайан на минуту задумался.

– Да, возможно. Давай попробуем оба варианта. Начинай свою реплику.

Челси поискала глазами нужную реплику.

– Я назвала эту композицию «Точный удар».

– Почему? – спросил Брайан.

– Она олицетворяет страдание, боль от удара, – ответила Челси.

– Страдание? – озадаченно переспросил Мэтью Кровелл – Брайан.

– Вы ведь служите в полиции, детектив Кровелл. Вам хорошо известно, что такое страдание, сопряженное с актом насилия. – Челси говорила медленно, как бы примериваясь к незнакомым словам. – Но вы видите только раны, видите внешнюю сторону преступления. Страдание – это когда кинжал разит в самое сердце. Когда преступник жестоко бередит рану. Вот такой удар и есть настоящее страдание. – Челси нахмурилась и, не удержавшись, вышла из роли: – Чепуха какая-то!

Брайан оторвался от текста и пристально посмотрел на нее. Он хотел что-то возразить, но передумал и только мягко ответил:

– Мне кажется, что здесь автор просто упражняется в философии. Не обращай внимания. Продолжай.

– Сейчас твоя реплика, – улыбнулась Челси.

Брайан заглянул в текст и, опять войдя в образ, произнес:

– Чепуха какая-то!

Оба не выдержали и громко расхохотались.

Брайан задумчиво почесал затылок.

– Знаешь, мне кажется, что прагматик Мэтью сбит с толку не меньше, чем сама Челси.

Челси тем временем продолжала:

– Я говорю о боли, детектив Кровелл. Ведь некоторым недостаточно заставить человека страдать физически. Они находят особое удовольствие в том, что множат зло и вражду, провозглашают господство над жертвой, тем самым попирая ее достоинство.

– И что же заставило вас обратиться к этой теме? – спросил детектив.

– Я всегда рассказывала о том, что вижу. И что знаю, – ответила Джулия Портер – Челси.

– Эта скульптура появилась сразу после кончины Дэниэла Фрэнкса, не так ли? – Голос детектива Кровелла, казалось, обвинял ее.

– Дальше здесь сказано, что нужно сделать паузу перед моей репликой. – Челси помолчала и продолжила: – Это не важно.

– А по-моему, важно, – продолжал настаивать Мэтью Кровелл. – Я думаю, вы прекрасно знали, какую боль пришлось вынести Дэниэлу. Ведь он был вашим патроном. Полагаю, вы знаете гораздо больше, чем собираетесь мне рассказать, мисс Портер.

– Вон из моего дома, детектив! – Челси оторвалась от пьесы и посмотрела на Брайана. – По-моему, это место отлично написано.

– А мне кажется, вся пьеса отлично написана, – с улыбкой откликнулся Брайан, затем мельком взглянул на страницу. – Я никуда не уйду, пока мы не поговорим.

– Я буду вынуждена применить силу. Вы нарушаете закон – это частный дом. Немедленно уходите, слышите? – настаивала героиня.

– Я – полицейский, я имею на это полное право.

– И у вас есть ордер, чтобы доказать это? – упорствовала Джулия.

– Разумеется. – Голос Брайана чеканил каждое слово. – Дальше здесь говорится, что я приблизился к тебе и… – Брайан придвинулся поближе к Челси

– Ну, давай, репетиция продолжается! – подбодрила его Челси.

Брайан наклонился и поцеловал ее. От неожиданности Челси отпрянула и удивленно уставилась на него. Она почувствовала, как краска стыда заливает ей лицо, и, не в силах справиться со смущением, осторожно прикрыла рукой грудь.

– Брайан!

Брайан виновато опустил глаза.

– Прости. Надо было тебя предупредить. Но в этом месте я должен тебя поцеловать. – Он снова заглянул в текст. – Вообще-то тут сказано, что я должен быть куда настойчивее.

Взгляд Челси встретился с небесно-голубыми глазами Брайана. Его поцелуй застал ее врасплох, заставив сердце бешено забиться. Но в конце концов справившись с собой, она весело рассмеялась:

– Да, надо было предупредить. Я думала, у нас только предварительное чтение.

От этих слов Брайан смутился еще больше.

– Извини, я слишком вошел в роль. Здесь сказано: поцеловать тебя – и я… – Брайан запнулся, и оба неловко замолчали. Но через минуту он уже хохотал, утирая слезы.

Глядя на него, Челси не смогла удержаться, улыбнулась и тоже принялась хохотать. Наконец Брайан успокоился.

– Послушай, мы все-таки профессионалы, а не дети. Нам нельзя вот так хохотать во все горло.

От этих слов Челси еще сильнее зашлась в хохоте, схватившись рукой за живот и обмахивая лицо другой.

– Это ты виноват, – шутливо пристыдила она Брайана. – Нечего было ни с того ни с сего лезть целоваться.

По правде говоря, она ничего не имела против поцелуя. Пожалуй, была даже польщена. Ей уже давно не приходилось целоваться с красивым мужчиной. Челси почувствовала, как ей хочется, чтобы ее целовали, дарили ей ласки. Но воспитание, полученное в Оклахоме, упрямо внушало ей, что в таком случае порядочная девушка обязательно должна краснеть и смущаться. В следующий раз уже можно позволить себе получить удовольствие от поцелуя.

Брайан откинулся на спинку дивана и весело спросил:

– Так как же я должен тебя предупреждать?

Челси нахмурилась:

– Не знаю. Просто следуй тексту.

Брайан заглянул в пьесу.

– Ну посмотри. Старина Мэтью очень удивил Джулию. Только в отличие от меня он не отступил. А продолжил натиск. И если ты прочтешь дальше несколько строчек, то увидишь, чем кончается эта сцена.

Она смущенно улыбнулась.

– Ну ладно, давай попробуем еще раз.

– Хорошо. Начинай со слов, когда ты требуешь у Мэтью ордер.

Челси глубоко вздохнула. Она почувствовала, что ее ладони стали влажными от волнения.

– И у вас есть ордер, чтобы доказать это?

– Разумеется, – уверенно заявил детектив Кровелл, придвигаясь ближе.

– Тогда дайте мне взглянуть на него! – потребовала Джулия.

После этих слов Брайан резко наклонился вперед, и они со всего размаху столкнулись носами. Оба отпрянули друг от друга, морщась от боли, и снова принялись хохотать.

– Опять не получилось, – заметил Брайан, к которому мгновенно вернулась серьезность.

Челси тряхнула белокурыми волосами и решительно спросила:

– Так что же, еще раз?

– До тех пор, пока не получится. Мы же не можем в такой сцене ударить в грязь лицом перед Джун Рорк.

Брайан снова склонился к ней, но остановился в нескольких дюймах, чтобы избежать столкновения, и затем нежно поцеловал ее.

Глаза Челси сами собой закрылись, едва она ощутила приятное тепло его мягких губ. Она потянулась к нему всем телом, восторженно принимая поцелуй.

Брайан прошептал:

– Челси, дорогая, по пьесе тебе следует сопротивляться.

– Прости, я… кажется, забылась, – пролепетала она.

– Ничего. – Брайан улыбнулся. – Я не возражаю.

Она тоже не возражала, и ей внезапно захотелось еще раз ощутить на губах его поцелуй. Но, к ее огорчению, Брайан с самым серьезным видом вновь возвратился на прежнее место.

– Думаю, что Джун Рорк все равно переделает все по-своему. Здесь возможны два варианта: либо ты попытаешься ударить меня, либо я схвачу тебя вот так, за запястья, ну а дальше… обычная сцена.

Челси послушно кивнула.

– Давай повторим все сначала.

Они принялись прогонять всю сцену, оттачивая каждую реплику. Странно, но чем ближе они подходили к эпизоду с поцелуем, тем больше ускоряли темп диалога в предвкушении упоительного мгновения, нетерпеливо ожидая его, готовясь к нему.

И вот после своей последней реплики Брайан осторожно наклонился к Челси: момент был идеальным. Челси уже не сомневалась, что хочет только одного. В то самое мгновение, как его влажные, теплые губы коснулись ее губ, она обняла Брайана, крепко прижимаясь к нему всем телом. Его губы дарили наслаждение, и Челси не могла больше противиться их власти.

В последний раз мужчина обнимал ее несколько месяцев назад. Челси Дюран принадлежала к тому типу женщин, чья привязанность отличается завидным постоянством. Это качество всегда мешало ей быстро сойтись с малознакомым человеком. Ее последний друг был официантом в ресторане, где какое-то время подрабатывала и она. Их связь длилась около полугода, пока они не охладели друг к другу и не расстались. Брайана же она совсем не знала, не знала его прошлого, его жизни. Она не могла объяснить себе, почему ее так неудержимо влекло к нему. Но факт оставался фактом, и Челси больше не сопротивлялась.

Она чуть не задохнулась от удовольствия, когда губы Брайана скользнули вниз по ее шее, под воротничок блузки, потом опять вверх, к уху, лаская его, заряжая ее тело сильными импульсами. Разум твердил ей, что нужно остановиться, что все это – сплошное безумие. Но ведь как восхитительно! Ее пуританская мораль восставала: «Кто этот человек? Ты его совсем не знаешь». Тело же страстно льнуло к нему, не считаясь ни с какими доводами. Внезапно Челси вздрогнула от удивления: Брайан выпустил ее из объятий и пристально посмотрел в глаза.

– Челси, – прошептал он. – Я не могу себе позволить…

Сердце Челси отчаянно забилось. Он был не только самым желанным, но еще и самым благородным мужчиной, какого она когда-либо знала.

– Ничего, – постаралась она успокоить Брайана. – По пьесе дальше следует любовная сцена. – И виновато пожала плечами. Сердце подсказывало ей нужные слова: – Знаешь, у меня на самом деле не слишком много опыта в этом деле. Так что мы могли бы немного порепетировать. Как ты думаешь?

Брайан внимательно поглядел на нее.

– Видишь ли, в этом нет ничего сложного. Это так же легко, как научиться ездить на велосипеде…

Челси лишь улыбнулась.

Брайан снова наклонился к ней. Его взгляд казался то загадочным, то испытующим, то заинтригованным.

– Можно, я покажу тебе кое-что? – Его голос прозвучал удивительно вдохновенно.

– Что? – полюбопытствовала Челси.

– Раз уж речь зашла о любовных сценах, то я подумал, что это может тебе пригодиться. – Брайан снова коснулся губами мочки ее уха.

– Так что же это? – Челси была явно заинтригована.

– Кое-что, что я давно понял. Знаешь ли ты, что лучшие любовные сцены получаются тогда – по крайней мере с точки зрения участников, – когда в них больше недосказанности, чем реального действия. – Он снова поцеловал ее.

Челси пристально поглядела ему в глаза, стараясь понять, что же это он мог иметь в виду.

– Не понимаю.

Брайан снова прильнул к ее губам.

– Я имею в виду вот что: иногда ожидание бывает приятнее, чем результат. Конечно, результат обязателен, иначе это жестокость. Я говорю об остром чувстве предвкушения…

Челси молча смотрела в его загадочные голубые глаза. Что это с ним?

– Это выглядит примерно так, – начал он. – Допустим, тебе нравится, когда я целую тебя в губы. – Он снова поцеловал ее. – Правда?

Челси кивнула.

– Да, очень. Пожалуйста, не останавливайся.

Брайан нежно обнял ее за плечи.

– Но сейчас ты всего лишь испытываешь приятное чувство или что-то вроде этого, потому что знаешь, чего ожидать дальше. Ты точно знаешь, какое это чувство. Твое тело уже приготовилось отвечать.

Челси прижалась к нему сильнее, все больше возбуждаясь от его рассуждений.

– И что же дальше?

– А дальше… дальше твои приятные ощущения могут быть усилены во сто крат, если твой партнер – я в данном случае, – Брайан улыбнулся, – сможет найти еще и способ разбудить твое воображение, способное усилить естественные реакции тела. Как на сцене, так и в жизни это разные вещи. – Секунду Брайан изучал выражение ее лица. – Хочешь посмотреть, как это бывает?

Трепет восторга охватил Челси.

– Покажи.

Брайан на секунду отвернулся, потом снова посмотрел на Челси.

– Надеюсь, ты не слишком стеснительна.

Она нагнулась и снова поцеловала его.

– Не слишком.

Брайан заметил нетерпение на ее лице.

– Очень хорошо, но будь повнимательней. – Он поднес к ее лицу ладонь. – Сейчас ты чувствуешь мою руку на своей щеке, – Брайан ласково погладил ее щеку, после чего отвел руку в сторону. – Но есть еще много местечек, к которым я пока не прикасался. И ты знаешь, что они-то самые заветные. – Брайан поднес ладонь к ее груди. – Ты хочешь, чтобы я ласкал именно их.

Челси затрепетала, возбуждаясь все больше, и немного подалась вперед, желая поскорее ощутить прикосновение его нежной и теплой руки.

Но Брайан слегка отодвинул руку, намеренно избегая физического контакта.

– Нет, постой. Теперь посмотри на мою руку. Ты точно знаешь, что почувствуешь, когда я коснусь твоей блузки вот здесь? Нет, не знаешь или знаешь не точно. Можешь ты это себе представить? Можешь ли ты мысленно ощутить нежное прикосновение до того, как оно произойдет? Ты хочешь этого. Ты ожидаешь, что оно будет теплым, приятным, возбуждающим и сильным. Но, кроме физических ощущений, ты жаждешь любви и удовлетворения партнером твоих желаний. Ты жаждешь этого, потому что интимная близость лишь подтверждение твоей неповторимости, исключительности, готовности твоего партнера дарить тебе нежность и ласку. Ты хочешь этого… но не испытываешь.

Челси внезапно почувствовала необоримую потребность испытать все это. Она взяла его руку и прижала к груди. В ответ на его прикосновение по телу Челси медленно пробежала восхитительная дрожь. Тело требовало большего, но… рука Брайана оставалась неподвижной.

– Теперь ты знаешь, каково первое прикосновение, – очень тихо и наставительно продолжал Брайан. – Оно интимно, но его недостаточно. Это просто физический контакт. А известно ли тебе, что значит гладить, ласкать, возбуждать?

Сгорая от желания, Челси провела его ладонью по своей груди. В ее голове рождались эротические фантазии, требовавшие немедленного воплощения. Ожидание казалось пыткой, но наконец последовало продолжение. Она ощутила, как рука Брайана нащупала под тканью и принялась ласкать плотный бугорок, зная, что ее сосок уже напрягся в предвкушении следующего урока.

Она запрокинула голову и с наслаждением отдалась его поцелуям, которыми Брайан нежно покрывал ее шею.

– О Боже, – прошептала Челси, – как ты это делаешь!

Он продолжал говорить, но его слова терялись среди поцелуев, а руки нежно завладели ее грудью.

– Теперь ты познала и это ощущение. – Брайан поцеловал ее чуть ниже подбородка. – Но ты еще не знаешь, как горячие, страстные… – теперь он целовал ее шею, – губы… – он поцеловал в ямочку у основания ключицы, – …могут усилить восхитительные ощущения.

Тем временем ее пальцы нетерпеливо торопили, подгоняли, пуговку за пуговкой проворно расстегивая блузку. Каждый новый образ, нарисованный Брайаном, все сильнее увлажняя лоно, то перехватывал, то учащал дыхание.

– Сейчас ты испытываешь приятное ощущение вот здесь. А теперь попробуй представить, каким оно будет здесь, чуть ниже и чуть правее. – Его язык легко скользнул чуть ниже ключицы. – Угадала? Однако же это трудно – точно узнать, что будешь чувствовать, подходя все ближе и ближе к заветной цели. – Его губы медленно продвигались ниже, к выпуклостям грудей. Но тут Брайан остановился.

Челси добралась до последней пуговки и позволила ему распахнуть блузку. От ее внимания не ускользнуло то, как он рассматривал белую ткань простенького бюстгальтера, а затем весело улыбнулся, обнаружив маленькую застежку между чашечками. Она чуть не задохнулась, когда Брайан легонько проник под нее языком. Челси сгорала от нетерпения. Его медлительность просто сводила ее с ума, но она понимала, что именно этого-то он и добивался.

Новая волна возбуждения пробежала по ее телу, когда пальцы Брайана осторожно расстегнули маленький пластмассовый квадратик застежки, но он по-прежнему не торопился. Челси застонала, когда он осторожно дотронулся губами до мягкой материи, нащупывая под ней напрягшийся в ожидании сосок. Дольше ждать она уже не могла. Ей не терпелось узнать, каким же окажется новое ощущение. Челси легко сдернула бюстгальтер, обнажив розовый напряженный бугорок соска, всего в нескольких миллиметрах от его губ. Жаркое дыхание Брайана обжигало ее. Он застыл не двигаясь.

Челси мучительно следила за тем, как кончик его языка осторожно скользил, описывая круги вокруг набухшего соска, уклоняясь, избегая дотронуться до напряженного кончика. Она наслаждалась каждой секундой, но глаза ее молили о большем. Тело ее напряглось до предела, и она потеряла над собой всякий контроль. Возбуждение сладостными волнами накатывало, пульсируя в такт с бешеным ритмом сердца. Ей казалось, что если эти мучения продлятся дольше, то она просто лишится чувств.

Челси попыталась было податься вперед, чтобы припасть к его горячим губам, но Брайан удержал ее. Каждое движение его языка погружало ее в новую бездну наслаждения.

– Теперь представь, – шептал Брайан, – что ты чувствуешь жар, истому, обжигающую влагу… Но все это еще впереди. Постарайся сосредоточиться на том, что ты чувствуешь сейчас. Тебе нравится эта близость, но это не то, чего ты хочешь. Ты жаждешь страсти, напора. Ведь так?

– Пожалуйста, Брайан… – простонала Челси. – Прошу тебя… – Ее голос отчаянно молил.

Его язык описал еще два круга вокруг заветной цели и замер. Челси сжала зубы, ее ногти впились в ладони.

– Поверь, – продолжал он, – что существует нечто, что может подарить тебе даже большее наслаждение, чем воображение… – Он нежно поцеловал жаждущий ласк сосок. Челси чувствовала, как его горячее дыхание обжигает ее тонкую кожу. Рука Брайана скользнула вдоль ее тела. – …И это нечто… – он вздохнул глубоко и горячо, – …есть удивление.

Разнообразные ощущения молниеносно сменяли друг друга, и в следующее мгновение Челси уже потеряла голову. Губы Брайана, сильные, энергичные, жадно втянули в себя ее сосок; его рот обрушился на ее возбужденную до предела плоть, в своем неистовстве причиняя почти физическую боль. Одновременно рука его быстро скользнула вниз по ее бедру и осторожно принялась массировать жаркое от возбуждения, напряженное лоно под грубой тканью джинсов. В следующее мгновение тело Челси взорвалось – отчаянно вцепившись в волосы Брайана, она устремила блуждающий взгляд в потолок. Горячая судорога свела все ее тело, колени непроизвольно сжались: то был один из самых коротких и самых сильных оргазмов, который она когда-либо испытывала в своей жизни.

В изнеможении Челси рухнула на диван, все еще не веря тому, что только что случилось. Вернее, тому, что она смогла пережить такое, оставаясь почти полностью одетой. Когда ее дыхание восстановилось, а напряжение спало, Челси подняла голову. В голубых глазах Брайана светились нескрываемые нежность и одобрение.

– И как тебе это удалось? – растерянно произнесла Челси.

Брайан поцеловал ее.

– Всего лишь воздействием на твою наиболее чувствительную зону.

Челси высвободилась и расстегнула джинсы.

– Отлично, профессор. Но я не отказалась бы, если бы вы продемонстрировали, как это делается по старинке.

– Даже не знаю, понравится ли тебе это, – поддразнил ее Брайан.

Рука Челси легко скользнула между его ног, нащупав то, что вполне подтверждало его готовность. Под звуки смеха одежда в считанные секунды разлетелась в беспорядке по всей комнате. Тело Челси все еще оставалось предельно чувствительным, когда Брайан осторожно овладел ею. И она с радостью отдалась ему вновь, подчиняясь все нараставшему темпу толчков. Так они занимались любовью на диване почти целый час. Еще ни один мужчина не доводил ее до такого экстаза. Она искренне верила, что Брайан, может быть, даже и не задумывался о собственном удовлетворении. Каждое его движение, казалось, служило лишь для насыщения ее желания. Брайан был самым чувственным, самым внимательным из любовников, которого она когда-либо знала или могла себе представить.

Ощущая на себе тяжесть его тела, Челси чувствовала, как с каждым плавным, медленным движением мужских бедер она неотвратимо приближается к третьему за этот час оргазму. Он наступил постепенно, нежно. Он оказался не столь бурным, надрывным, какими были первые два, но омыл ее подобно морской волне, захватив все ее существо. Он не принес с собой того ликования и неистовства, что вначале, но наполнил тело легкостью и долгожданным облегчением.

Наступили сладкие минуты отдыха. Челси лежала в объятиях Брайана, полностью обессиленная и опустошенная. Ей припомнилось, как в детстве, еще маленькой девочкой, она возвращалась с родителями после длительного и утомительного путешествия с побережья Флориды, где они проводили тогда свой отпуск. Она видела себя сидящей на заднем сиденье машины, прислонившейся к дверце; ее розовый купальный костюм был все еще влажным от морской воды, и прилипший к нему песок легко покалывал кожу. Сырое пляжное полотенце, свернутое и подложенное под щеку, все еще хранило соленый аромат Мексиканского залива. В те годы ее кожа, поначалу болезненно красневшая от солнца, через несколько дней обычно покрывалась смуглым загаром и слезала, как у ящерицы. Но в то лето, сидя на заднем сиденье отцовского автомобиля, на всех парах мчавшегося вдоль береговой линии, она постепенно погружалась в сладкую дрему под мерный гул мотора. И все ее тело, изнуренное солнцем, лихорадящей жарой от рассвета до заката и разбитое ударами теплых волн, таяло в дремоте. Вот такие же прекрасные ощущения подарил ей в этот день молодой голубоглазый парень по имени Брайан Кэллоуэй.