"Елена Арсеньева. Браки совершаются на небесах (Исторические новеллы о любви) " - читать интересную книгу автора

начну процедуру развода с графиней.
- Тогда, быть может, стоит повременить с венчанием до ее окончания? -
робко предложил кюре и в ужасе зажмурился от гневного крика графа:
- Подождать?! Ты прекрасно знаешь, нечестивец, что согласие на развод
может дать только папа римский! А его согласия ждут годами! Но я не могу
жить без этой женщины. Понимаешь? Я умру, если она не станет моей. А она не
согласится жить со мной во грехе. Поэтому - поэтому немедленно венчай нас,
или...
- Побойтесь Бога! - простонал кюре.
- Я советую тебе побояться меня! - процедил Рауль, и это было
последним доводом, который окончательно вышиб у бедного кюре почву из-под
ног.
- Пройдите к алтарю, - прохрипел священник. - Надеюсь, венчание
свершится по взаимному согласию?
Этими словами он попытался сохранить подобие достоинства. Ответ он
знал заранее. Ведь если женщина не хочет принадлежать мужчине, она не будет
цепляться за него так, словно его объятия - это последнее прибежище в ее
жизни!
Нет, ну откуда бедному кюре было знать, что объятия Рауля - и впрямь
последнее прибежище в жизни Анны?!

...Ей чудилось, она первая из всех живущих на земле постигла истину:
вслед за ночью приходит утро, а после тьмы всегда светит солнце. То, что
происходило с ней в объятиях Рауля, не имело названия в человеческом языке,
не имело цены - то есть за это душу не жаль было отдать на поругание врагу
рода человеческого, а не только имя - на осмеяние!
А впрочем, никто не решился бы смеяться над матерью короля и над
человеком, подобным сеньору Раулю де Крепи. Но их осуждали - что да, то да.
Мужчины - прежде всего из-за того, что страстно желали бы оказаться на
месте графа. Женщины - из-за того, что безумно завидовали Анне. Бодуэн
откровенно радовался: его влияние при Филиппе упрочилось. Филипп привык
верить, что все, сделанное его матушкой, - хорошо и правильно, а потому в
его присутствии никто и слова не смел молвить в осуждение ее величества
королевы Анны. Бурно выражали свое негодование лишь первая мадам Рауль и
папа римский.
Дело в том, что буквально на следующий день после венчания с Анной
Рауль явился в тот из своих многочисленных замков, где скучала покинутая
супруга, и приказал ей немедля отправляться в монастырь.
- Почему?! - в ужасе вскричала несчастная.
- Потому что вы мне изменяете, - выпалил Рауль. - Не трудитесь
спорить, у меня есть доказательства! Я отлично помню, как вы строили глазки
тому бродячему жонглеру, три года назад! Так вот - больше я вашего
беспутства терпеть не намерен. Отныне я вам не муж, а вы мне - не жена!
Алиенора оторопела. Какие глазки? Какой жонглер? Она была чудом
супружеской верности! Однако Рауль считал, что в любви, как на войне, все
средства хороши, а потому прибегнул к такой вот, с позволения сказать,
военной хитрости. Рыдая, Алиенора отправилась в монастырь - и лишь там
спустя некоторое время до нее дошли вести о том, кто кому на самом деле
изменил.
Возмущению графини не было предела. Она незамедлительно отправилась в