"Елена Арсеньева. Толстая Hан (Императрица Анна Иоанновна) " - читать интересную книгу автора

самоотверженности и преданности Адриенны и рассказывал о ее поступке на
каждом углу. На одном из таких "углов", к несчастью, ему встретилась
легкомысленная и бесстыдная красавица - герцогиня де Буйон. Она была
страстно влюблена в Морица (обычное дело!), но никак не могла добиться
взаимности и поочередно ревновала его ко всем знакомым дамам. Услышав, в
каких выражениях Мориц прославляет Адриенну Лекуврер, герцогиня де Буйон
схватилась за сердце. "Вот кто мешает мне! - подумала она в ярости. - Вот
кто отрывает его от меня! Наконец-то я знаю ее имя... Клянусь дьяволом, оно
недолго будет звучать на этом свете!"
Ничем не выдавая своих чувств, герцогиня дождалась, пока Мориц уехал в
Курляндию, и в тот же день Адриенна Лекуврер получила букет от неизвестного
поклонника. Она привыкла к таким знакам внимания, однако сей букет был
настолько великолепен, что она долго и с восторгом разглядывала его,
наслаждаясь его ароматом, а потом поставила в своей спальне. Этой же ночью
она занемогла - началось медленное умирание великой актрисы. Доктора
подозревали, что причиной смертельной болезни стало отравление, в свете
ходили самые разнообразные слухи, ибо де Буйон не могла скрыть своего
торжества, но за руку ее никто не схватил, были только подозрения, а
потом... потом стало уже поздно. Де Буйон хорошо поработала: от ее яда не
было противоядия.
Адриенна мучительно угасала, и падающую звезду очень скоро все покинули
и позабыли. Только Вольтер, услышав о случившемся, немедленно примчался из
провинции к своей подруге - чтобы отдать ей старый долг и закрыть глаза. И
он был единственным, кто присутствовал на похоронах Адриенны - страшных,
унизительных, без отпевания, без свечей, без гроба: ведь актеров в те
времена отлучали от церкви.
Разумеется, Мориц Саксонский горевал, узнав о смерти Адриенны Лекуврер,
однако, если честно, ему было не до прежних привязанностей: он был всецело
занят тем, как бы привлечь к себе максимум внимания и симпатий в Курляндии.
На деньги бедной Адриенны он образовал в Митаве милицию, восхитил своей
воинственностью и острым умом местное дворянство.
Анна Иоанновна сходила с ума по черным глазам Морица и грезила о том
времени, когда станет его женой. Мориц обращался с нею любезно, однако не
без небрежности: зачем понапрасну тратить пыл на свою, можно сказать, уже
законную жену? К тому же Анна не вызывала у него нежных чувств. Втихомолку
он называл ее то вестфальской колбасой, то Толстой Нан, произведя таким
образом очень своеобразное уменьшительное от ее имени, хихикал над ней с
любовницами и вообще был убежден, что Курляндия у него уже в кармане.
Не тут-то было! Если женщины теряли головы от любви к Морицу, то
мужчины относились к нему совершенно иначе. В Польше и России при дворах
назрело возмущение откровенной наглостью графа. В Петербурге больше всех
негодовал Алексашка Меншиков: он сам мечтал о герцогстве Курляндском! Сам
хотел сделаться герцогом! Разумеется, не ценой брака с Анной (Меншиков уже
был женат, да и Анна за него не пошла бы), а с помощью давления на местное
дворянство и купечество. Алексашка из кожи вон лез, чтобы добиться своего!
Двенадцать тысяч русского войска вошло в Курляндию, дипломаты наперебой
твердили, что какой-то незаконнорожденный граф (то есть очаровашка Мориц) не
может жениться на дочери русского царя... При этом тайны рождения Анны не
знали в России только глухие да слепые!
Меншиков встретился с Морицем и принялся задираться: