"Яков Арсенов. Избранные ходы (роман) [H]" - читать интересную книгу автора

бригадиром. Хулиганы были с похмелья и несколько поникшие.
- Отдайте нам ружье! - заявил первый. Его в деревне звали Борзым.
- Мы больше не будем, - довольно правдиво добавил второй, в кепке.
Ему от народа досталась менее агрессивная кличка - Левый.
- Такое каждый год творится, - вступился бригадир. - Сначала
выделываются, а как собьют гонор - и на танцы, и на охоту все вместе со
студентами.
- Гонор, гонорея, гонорар, - к чему-то сказал Артамонов.
Вернувшись с поля, разошлись по квартирам.
На лавке у бабкиной избы сидел опоздавший на электричку товарищ в
очках. Это был Пунтус. Нынкин, завидев его, трусцой поспешил навстречу. Они
разговорились, будто не виделись месяц. Пунтус спросил, куда бы ему податься
на ночлег.
- Наверное, можно у нас, - пожал плечами Нынкин и оглянулся на
остальных.
- Место хватат дэсят чэловэк, - кивнул головой Мурат.
- Вот только, если бабка... - засомневался Гриншпон.
- Что ты! Ей это на руку. За каждого постояльца колхоз платит по рублю
в день, - придал Мише уверенности Рудик.
Еще утром, уходя к Марфе посудачить, бабка дала понять, что готовить
пищу студентам придется самим.
- Пусть мне платят хоть по трояку, - заявила она соседке, - все
равно ничего не выйдет! Я ни на что не променяю своей свободы! Пусть сами за
собой ухаживают!
Решили изготовить еду на костре прямо у избы. Собралась вся группа,
уселись вокруг. Пока закипал компот, Гриншпон и Кравцов спели половину
репертуара "Битлз". Они засекли друг в друге гитаристов еще в электричке.
Кравцов освоил инструмент в ГДР, где служил его отец. Подрабатывая в местах
общественного пользования, Кравцов с друзьями сколотил деньжат и чуть не
сдернул в настоящую Европу. Батяню Кравцова успели то ли комиссовать, то ли
просто выпроводить в Нарофоминск за несоветское поведение сына. Со зла
"батон" - так величал отпрыск родителя - велел поступить именно в тот вуз,
где уже на четвертом курсе маялся дурью первенец, Эдик. Расходов меньше
будет, пояснил свою идею генерал.
Гриншпон научился бренчать на гитаре в Калинковичах, а в институт попал
тоже по дурочке. Его сосед получил распределение в Брянск и, чтобы
трехгодичный срок отбывать не в одиночку, уболтал Гриншпона поехать вместе.
Пока Миша ошивался на абитуре, дружбан по фамилии Ривкин успел не полюбить
слишком русский город и всеми правдами и неправдами перераспределился в
Минск. Так Гриншпон и оказался в турбинистах. По вине чужого беспокойства.
Судьбы групповых гитаристов явно перекликались, и поэтому Марина,
всегда находясь между ними, никак не могла сделать окончательный выбор.
Местные жители останавливались у костра послушать пение студентов.
Борзой с Левым не решались подойти и слушали из темноты.
Бабка, как призрак, тенью металась вокруг студентов. В конце концов не
выдержала и сказала:
- Хватит бересту жечь! Зимой нечем будет дрова подпалить.
Сказала она не со зла, от скуки. Ей надоело смотреть-наблюдать веселье
на улице через окно, а выйти и послушать бабка не отважилась - засмеют
односельчане, особенно Марфа и деверь, подумают, привязалась.