"Сергей Артюхин. 80 лет форы " - читать интересную книгу автора

Члены совета ГКО заулыбались.
- Таким образом, в случае успеха, 47-ой танковый корпус будет
фактически окружен, а 2-я танковая группа прекратит свое существование. Мы
окончательно снимем угрозу окружения наших войск в Белостокском выступе и
создадим угрозу флангу 4-й армии Вермахта, - Шапошников отвернулся от карты
и посмотрел на Сталина.
- То есть, Борис Михайлович, мы окончательно сорвем планы немецкого
командования?
- Более того, товарищ Сталин. Мы фактически создаем предпосылки для
перехода в наступление.
- Ну, об этом еще пока рано говорить, товарищи. Не будем торопиться.
Головокружение от успехов, как вы помните, ни к чему хорошему не приводит.
Но вот вы, товарищ Жуков, все же разработайте план на случай успеха. - Жуков
кивнул.
- Теперь касательно "Особой группы". В документах нам надо ее как-то
называть. Там вам не здесь, так сказать. Поэтому, товарищи, надо бы нам
придумать названиэ ее бригад. У кого какие варианты?
- У меня есть вариант, товарищ Сталин, - поднялся уже Берия. -
Предлагаю назвать их 1-ой и, соответственно, 2-ой Особыми Механизированными
бригадами РВГК. Действующими в составе Особой армии РВГК.
- Еще есть варианты? - переглядывающиеся члены ГКО и генералы ничего не
ответили.
- Хорошо, товарищ Берия. Примем ваш вариант. Всем спасибо, все
свободны. А вас, товарищ Молотов, я попрошу остаться, - частично
просмотренные Сталиным "17 мгновений весны" даром не прошли. - Товарищ
Молотов, будем с вами разрабатывать документ о статусе товарищей потомков. И
вы, товарищ Берия, пожалуй, тоже останьтесь.
11 июля 1941 года.
Штаб Моторизованной дивизии СС "Рейх"
Пауль Хауссер с самого утра чувствовал себя отвратительно. Последние
две ночи ему снились жуткие кошмары. Главными действующими лицами в них были
Гитлер и Сталин. В последнем сне главный коммунист на чистом немецком
спрашивал, что Пауль предпочитает: быть забитым до смерти, заморенным
голодом или повешенным? А Гитлер уговаривал его выбрать голод...
К плохому настроению добавлялось предчувствие катастрофы. Фон Бок ходил
весь осунувшийся и был совершенно не похож сам на себя. Что и не
удивительно. До срока, данного Гитлером, оставалось всего ничего, а Минск
стоял, и сдаваться не собирался. Русские перебросили туда еще несколько
дивизий и большое количество противотанковых орудий, значительно усилив
оборону. Попытки взять город с налета закончились ничем, кроме больших
потерь в технике и живой силе. А окружить его не удалось...
Хауссер вспомнил, как в качестве командира дивизии "Рейх" ходил
навещать Гудериана. Тот выглядел ужасно. И дело было даже не в бинтах и
синяках, не в гипсе и не в капельнице. Самым страшным для Пауля были глаза
танкового гения Рейха. Они были потухшими и безжизненными, словно Гудериан
был при смерти.
Эсэсовец грустно помотал головой, вспомнив, как он спросил о состоянии
Гудериана у его лечащего врача. "Стабильное средней тяжести, с тенденцией к
улучшению", - это уже тогда удивило эсэсовца. Генерал живой, ну ранило его,
ну контузия, но ведь это все пройдет, а мы тем временем победим. И вот в