"Айзек Азимов. Демон ростом в два сантиметра" - читать интересную книгу автора

- Приведите Вандевантера! - кричали они.
- Я ему расскажу все, как на духу! - говорил карманник.
- Я ознакомлю его с фактами, расположенными в должной
последовательности мною лично, - говорил политик.
- Я объясню, что этот правительственный чек на сто миллионов долларов
случайно лежал у меня в ящике с мелочью, а мне как раз надо было дать на
чай чистильщику сапог, - говорил промышленник.
В результате он разваливал все, к чему прикасался. Он отличался
абсолютной леворукостью - выражение, придуманное одним моим грамотным
приятелем. Конечно, не помните - я имею в виду не вас. Я ведь сказал
грамотным приятелем.
Шли месяцы, нагрузка в судах падала, а бесчисленные громилы,
мошенники и рецидивисты возвращались в объятия родственников и друзей без
малейшего пятнышка на репутации.
Естественно, Нью-Йорк довольно быстро оценил ситуацию и раскопал
причину. Вандевантер проработал всего два с половиной года, как заметил,
что товарищи, к которым он привык, его избегают, а начальство встречает его
недовольной и озадаченной гримасой. О повышении даже и речи не было, хотя
Вандевантер при всех казавшихся ему удобными случаях поминал своего дядю -
главу администрации.
Он пришел ко мне, поскольку молодым людям в трудную минуту
свойственно обращаться за помощью и советом к мудрым мира сего... не
понимаю, что вы имеете в виду, когда спрашиваете, кого я мог бы
рекомендовать. Пожалуйста, не отвлекайте меня на посторонние темы.
- Дядя Джордж, - сказал он. - Похоже, что я влип в полосу
затруднений.
Он всегда называл меня "дядя Джордж" под впечатлением моего
достойного и блестяще-благородного вида, сообщаемого мне ухоженными белыми
манжетами - не то что эти ваши сомнительные запонки.
- Дядя Джордж, - продолжал он, - меня ни за что не хотят повышать по
службе. Я все еще начинающий детектив нулевого класса. Мой кабинет посреди
коридора, а ключ от уборной не подходит к замку. Мне это безразлично, но
моя дорогая Минерва с ее безыскусной неиспорченностью может посчитать, что
я - неудачник, и ее маленькое сердце при этой мысли просто разрывается. Она
говорит: "Я не хочу выходить за неудачника. Надо мной смеяться будут", - и
у нее губы дрожат.
Я спросил:
- Мой милый Вандевантер, у ваших неприятностей есть какая-нибудь
причина?
- Никакой. Для меня это абсолютная загадка. Признаю, что я не раскрыл
ни одного преступления, но я не думаю, что дело в этом. Никто же не ждет,
что все они будут раскрываться.
- А другие детективы раскрывают хоть малую толику дел?
- Время от времени бывает, но их способ действия вызывает у меня
глубокий шок. У них такое мерзкое чувство недоверия, такой разъедающий
скептицизм, такая манера смотреть на подозреваемого и цедить сквозь зубы:
"Вы подумайте!" Или: "Расскажите вашей бабушке!" Это унижает людей. Это...
это не по-американски.
- А может быть, что такие подозреваемые говорят неправду, и к ним
следует отнестись со скептицизмом? Вандевантер на мгновение опешил: