"Айзек Азимов. Демон ростом в два сантиметра" - читать интересную книгу автора

экстраординарным поводам, как то, что вы что-то знаете. Ну, да ладно.
Азазел был, как всегда, неимоверно зол. Он очевидно, был занят
чем-то, что называл "торжественным религиозным созерцанием". Мне с трудом
удалось подавить мое справедливое раздражение. Он всегда занят чем-то, что
считает важным, и никогда, похоже, не поймет, что, когда я его вызываю, это
по действительно важному делу.
Я спокойно подождал, пока визгливая ругань наконец затихла, и изложил
супь дела.
Он слушал, сердито наморщив мордочку, а потом спросил:
- Что такое снег?
Я вздохнул и объяснил.
- Ты говоришь, что с неба падает отвердевшая вода? Целые куски
отвердевшей воды? И после этого остается что-то живое?
Я не стал пускаться в объяснения насчет града, но сказал:
- Она падает в виде мягких и рыхлых хлопьев, о Могущественный (на
него всегда хорошо действовали подобные дурацкие имена). Неудобства
возникают, когда ее выпадает слишком много.
Азазел заявил:
- Если ты просишь меня изменить погодный режим этого мира, я
отказываюсь решительно. Это подпадает под статью о незаконной переделке
планет кодекса этики моего крайне этичного народа. Я и думать не желаю о
нарушении этики, тем более что если меня поймают, то скормят ужасной птице
Ламелл - исключительно мерзкой твари с отвратительными застольными
манерами, Даже говорить не хочу, с чем она меня смешает.
- О переделке планет я и думать не думал, о Возвышенный. Я хотел бы
попросить только об одной гораздо более простой вещи. Видишь ли, снег,
когда его много, настолько мягок и рыхл, что человек в нем проваливается.
- Сами виноваты - не надо быть такими массивными, - буркнул Азазел.
- Несомненно, - согласился я, - и именно эта масса и делает ходьбу
столь трудной, Я бы хотел, чтобы на снегу мой друг был не так тяжел.
Но внимание Азазела было трудно привлечь. Он только повторял, как
болванчик: "Отвердевшая вода - повсюду - по всей земле!" - и тряс головой,
не в силах себе такого представить.
- Ты можешь сделать моего друга полегче? - спросил я наконец,
указывая на самую простую задачу.
- Запросто! - отозвался Азазел. - Надо только применить принципы
антигравитации, чтобы она включалась от молекулы воды, находящейся в
определенном состоянии. Это нелегко, но это возможно.
- Погоди, - сказал я с беспокойством, представляя себе опасность
такой жесткой схемы. - Гораздо разумнее будет подчинить антигравитацию воле
моего друга. Может быть, ему иногда будет приятнее топать по земле, чем
парить.
- Подчинить антигравитацию столь примитивной автономной системе
твоего типа? Ну, знаешь ли! Твоя наглость поистине не знает границ!
- Я ведь только попросил, - сказал я, - поскольку имею дело с тобой.
Никогда бы не стал я просить кого-нибудь другого из твоего народа, ибо это
было бы бесполезно,
Эта маленькая дипломатическая неправда возымела ожидаемое действие.
Азазел выпятил грудь аж на целых два миллиметра и величественным
контртеноровым писком провозгласил: