"Айзек Азимов. Демон ростом в два сантиметра" - читать интересную книгу автора

приятель-клутц - это Азазела вы имеете в виду?
Азазел - двухсантиметровый демон или внеземное разумное существо (как
вам больше нравится), о котором Джордж говорит постоянно и замолкает только
в ответ на прямые вопросы. Теперь он холодно произнес:
- Азазел - не предмет для обсуждения, и вообще, я не понимаю, как вы
о нем прознали.
- Да подошел к вам как-то ближе чем на милю, - ответил я.
Джордж: не обратил на это внимания и продолжал.
Неблагозвучное слово "клутц" я впервые услышал в разговоре со своим
приятелем Менандером Блоком. Вы, я боюсь, о нем не слыхали, поскольку он
вращается в университетских кругах и очень щепетилен в выборе знакомых, что
вряд ли можно поставить ему в упрек, глядя на подобных вам личностей.
Этим словом, как он объяснил мне, называют неуклюжих и незадачливых
людей.
- И вот я как раз такой, - сказал он. - Это слово из идиша, и
буквально оно означает кусок дерева, бревно, полено, колоду чурбак, а моя
фамилия по-немецки значит примерно то же самое, что и последнее слово.
Он тяжело вздохнул:
- Понимаете, в строгом смысле слова я не клутц. В моем поведении нет
ничего от чурбака или колоды. Я танцую, как зефир, и грациозен, как
мотылек, движения у меня кошачьи, а что касается искусства любви, то многие
красавицы могли бы его оценить, если бы я им это позволил. Но вот эта
клутцовость проявляется на дальнем расстоянии. Меня при этом не задевает,
но клутцом становится все вокруг. Как будто у самой Вселенной заплетаются
ее космические ноги. Если смешивать языки - греческий с идишем, то точное
слово будет "телеклутц".
- И как давно это с вами, Менандер? - спросил я.
- Всю жизнь, хотя я только уже в зрелом возрасте осознал это свое
странное свойство. В юности я объяснял происходящее со мной нормальным
ходом вещей.
- Вы с кем-нибудь по этому поводу советовались?
- Конечно, нет, Джордж, Меня бы посчитали за сумасшедшего. Вы себе
представляете любого психоаналитика, который встретился с феноменом
телеклутцизма? Меня бы с первого нашего разговора отвезли в лечебницу, а
доктор бросился бы писать статью о новом психозе и стал бы, может быть,
миллионером. Я не собираюсь попадать на всю жизнь в дурдом для обогащения
какой-нибудь ученой пиявки. Это нельзя рассказывать никому.
- А мне зачем вы это говорите, Менандер?
- А затем, что мне, с другой стороны, надо это кому-то рассказать,
чтобы и вправду не свихнуться. А вас я по крайней мере знаю.
Особой логики я в этом не усмотрел, зато понял, что опять я
подвергаюсь приступу откровенности со стороны своих друзей. Это обратная
сторона репутации человека понимающего, симпатичного, а главное - умеющего
хранить чужие тайны. Никогда поверенная мне тайна не доходила до чужих
ушей - вы не в счет, поскольку все знают, что срок действия вашего
внимания - несколько секунд, а памяти - и того меньше.
Я сделал официанту знак принести еще выпивку и добавил секретный
жест, который знал я один, означающий, что ее нужно включить в счет
Менандеру, В конце концов, он мне был обязан.
- А как конкретно, Менандер, проявляется ваш телеклутцизм?