"Айзек Азимов. Демон ростом в два сантиметра" - читать интересную книгу автораудары критики гораздо разрушительнее.
- Вы хотите сказать, что вы тоже пишете? - сардонически спросил я, вгрызаясь в пирог. - Отнюдь, - возразил Джордж, вгрызаясь в свой. - Моя работа гораздо важнее. Я - благодетель человечества, непризнанный, недооцененный благодетель человечества. Готов был поклясться, что у него увлажнились глаза. - Я не понимаю, - мягко сказал я, - как чье-нибудь мнение о вас может оказаться настолько низким, что его можно назвать недооценкой. - Игнорируя эту издевку, поскольку от вас ничего другого не жду, я все же расскажу вам, что я думаю об этой красавице, Бузинушке Маггс. - Бузинушке? - переспросил я с оттенком недоверия. Бузинушка - это было ее имя (так говорил Джордж). Не знаю, почему родители так ее назвали - может быть, она напоминала им некоторые нежные моменты их предшествующих отношений, а может быть, как полагала сама Бузинушка, они поддали малость бузинной настойки, когда были заняты процессом, давшим ей жизнь. А иначе у нее был шанс и не появиться на свет. В любом случае ее отец, который был моим старым другом, попросил меня быть ее крестным, и я не мог ему отказать. Естественно, что я относился к таким вещам серьезно и вполне ощущал возложенную на меня ответственность. В дальнейшем я всегда старался держаться как можно ближе к своим крестницам, особенно если они вырастали такими красивыми, как Бузинушка. Когда ей исполнилось двадцать, умер ее отец, и она унаследовала приличную сумму, что, естественно, усилило ее привлекательность и красоту в глазах света. Я, как вы знаете, стою выше всей этой суеты вокруг такого приданым. Поэтому я взял себе за правило проводить с ней как можно больше времени и часто у нее обедал. В конце концов, она души не чаяла в своем дядюшке Джордже, и я никак не могу поставить это ей в минус. Как оказалось, Бузинушка не слишком нуждалась в золотом яичке из семейного гнездышка, поскольку она стала скульптором и добилась признания. Художественная ценность ее работ не могла быть поставлена под сомнение хотя бы из-за их рыночной цены. Я лично не вполне понимал ее творчество, поскольку мой художественный вкус весьма утончен, и я не мог слишком высоко оценивать работы, создаваемые для тех денежных мешков, которые могли себе позволить их покупать. Помню я как-то спросил ее, что представляет собой одна из ее скульптур. - Вот, видишь, - сказала она, - на табличке написано: "Журавль в полете". Изучив этот предмет, который был сделан из чистейшей бронзы, я спросил: - Да, табличку я вижу. А где журавль? - Да вот же он! - она ткнула в маленький заостренный конус, поднимавшийся из бесформенного бронзового основания. Я внимательно рассмотрел конус и спросил: - Это журавль? - А что же еще, старая ты развалина! - она любила такие ласкательные прозвища. - Это острие длинного журавлиного клюва. |
|
|