"Айзек Азимов. Возьмите спичку" - читать интересную книгу автора

о запрете позаботился союз термоядерщиков. На двойном прыжке иногда
настаивали капитаны, но именно термоядерщики боялись оказаться
несостоятельными. Впрочем, сейчас известный всем обязательный интервал между
прыжками имел и свою положительную сторону. Его можно было при необходимости
растянуть на целую неделю, не вызвав у пассажиров никаких подозрений. А за
неделю что-нибудь, авось, прояснится. Пока еще шли только первые сутки.
Штраус сказал:
- Вы уверены, что ничего нельзя сделать с вашей системой? Скажем,
отфильтровать примеси?
- Какие примеси! Это не примеси, это - основная масса. Примесь здесь
- водород. Поймите, нужна температура в полмиллиарда, если не в миллиард
градусов, чтобы атомы кислорода и углерода вступили в термоядерную реакцию.
Это невозможно, я и пытаться не стану. Если бы я попытался и ничего не
вышло, вся ответственность была бы на мне, а я этого не желаю. Вы должны
доставить меня туда, где есть водород, вот и выполните свою работу. Ведите
корабль к месту, где есть водород. Мне все равно, сколько вам потребуется
для этого времени.
- При такой плотности облака мы не можем увеличить скорость, Вил. А на
полусветовой скорости мы можем прокрутиться здесь и два года, и двадцать
лет...
- Придумайте выход сами. Или пусть это сделает капитан.
Штраус в отчаянии отключил связь. Термоядерщику разумные доводы
недоступны. Существовала даже теория (вполне серьезная), будто повторные
прыжки влияют на мозг. При прыжке каждый тардион переходит в тахион, а затем
происходит обратное превращение. Если бы при этом возникло малейшее
отклонение, оно, естественно, сказалось бы в первую очередь на самом
сложном, на мозге. Конечно, прямых доказательств тому пока не наблюдали:
офицеры суперкораблей если и изменялись с годами, то лишь в связи с
возрастом. Но, может быть, особое устройство мозга термоядерщиков, в чем бы
оно ни заключалось, не позволяет полностью восстановиться этому
исключительному созданию природы.
Чепуха! Не в том дело! Просто термоядерщики донельзя испорчены!
Штраус был в нерешительности. Может, обратиться к Черил? Если кто
способен помочь, то только она. Вил - точно избалованное дитя. К нему нужен
подход. Тогда он и в такой ситуации сможет что-нибудь придумать.
Верил ли в это Штраус? Или ему просто претило застрять здесь на
годы? В принципе суперкорабли приспособлены и для таких экстремальных
условий. Но на практике этого еще не случалось, и ни экипаж, ни - тем более
- пассажиры к экстремальным условиям не готовы.
Но как обратиться со столь щекотливым предложением к Черил? Что
сказать, чтобы это не выглядело прямым подстрекательством к обольщению
термоядерщика? Шли только первые сутки, и Штраус еще не чувствовал себя
готовым толкнуть Черил в объятия Вильюкиса.
Ждать! Пока, во всяком случае, ждать!
Вильюкис хмурился. От ванны ему стало чуть легче, и он был доволен
проявленной в разговоре со Штраусом твердостью. В сущности, Штраус -
неплохой малый, но, как все они ("они"- капитан, команда, пассажиры, все
тупицы, населяющие Вселенную и не являющиеся термоядерщиками), он стремится
избежать ответственности. Свалить ее на термоядерщика. Дудки! С Вильюкисом
этот номер не пройдет.