"Асия Аслаева. Дочь ночи " - читать интересную книгу автора

закончен.
Уважительно киваю застывшему в двух шагах от меня Ямику. Получаю в
ответ легкий поклон. В поклоне чувствуется уважение.
Не буду оправдываться, что бой велся в неравных условиях, молчу о том,
что мышцы наливаются болью, а спину ломит от сильной нагрузки. Я поражена. А
это я умею признавать.
Рассеяно обвожу взглядом все вокруг. Во дворе, когда мы начинали
поединок, практически не было людей, их количество не уменьшилось, но
абсолютное равнодушием на их лицах сменилось еще не прошедшим изумлением. С
удивлением осознаю, что наш бой длился слишком мало, секунд сорок, не
больше. Нахожу взглядом Ямика, подмечая на его лице легкую улыбку, вновь
киваю ему, словно спрашивая разрешения. Но не дожидаясь ответа выдираю
клинки из земли и сажусь тут же, на землю. Поднимаю руки, накидываю
соскользнувший во время боя капюшон, и с удивлением осознаю, что они дрожат.
Ужас... Такого не было уже лет тридцать, как я смогла допустить такое
расслабление? Теперь, когда бой прошел, я тщательно анализирую свое
поведение. Выискиваю малейшие ошибки в своих движениях, и вспоминаю каждую
атаку Ямика.
Что я делала? Я медленно открываю глаза и обвожу весь двор внимательным
взглядом. Найдя начальное место, я вспоминала первый замах Ямика. Меч
скользил вбок, целясь в мои незащищенные ребра. Быстрое отточенное движение,
мой левый клинок, привычно блокировал удар, практически сразу, без всякой
заминки я безупречным движением поднимала его меч. Что дальше? Ямик слегка
смешался, уводя свой меч... он... он ведь мог сделать это раньше, на долю
секунды раньше, и при этом мог бы закончит этот поединок на второй секунде.
Я поняла. Мне хотелось закричать, потому, что он меня обманул, дал подумать,
что я могу продолжать поединок. Не может быть, чтобы меня, боевого лангора
первого уровня можно было обвести вокруг пальца. Именно эта мысль заставляет
меня продолжить анализировать схватку. Навспоминалась. Я поняла, что я
сделала неправильно. У меня был шанс достать его, всего один шанс, пусть
заметный только после повтора, я его не использовала. Но это уже ошибка,
пусть и не заметная, но моя, а раз моя, значит катастрофическая. В настоящем
бою такая мелкая ошибка могла стоить мне жизни.
Я вздыхаю, и медленно, морщась от боли в напряженных мышцах, встаю с
земли. Пряча клинки за полы плаща, чуть покачивающейся походкой, я побрела в
дом. Все-таки, надо бы заточить клиночки, да и почистить. Вышагивая по
лестнице, я пыталась сделать себе хоть какой-то план на этот вечер. Значит
так, перемотать рукояти клинков, пересмотреть одежду, которую мы приобрели
сегодня на рынке, размотать правую руку, сшить из куска полотна перчатку,
которая прикрывала бы татуировку, ну и попробовать вколотить в Ямика
настойчивую мысль о том, что завтра надо бы сходить к мастеру и заточить
клинки. Выполнимая программа? Вполне, с энтузиазмом ворчит мудрый внутренний
голос...
Так что, в комнату я буквально влетела, забыв о бедном, болящем теле, а
на моей физиономии появилось некое предвкушение буйной ночи по соседству с
иголкой и ниткой. Следует ли говорить, что я ненавижу шить? Хе-хе...Так
почему, спрашивается я такая довольная? Я говорила, что собираюсь высказать
Ямику, все, что о нем думаю?
Так, вот, я влетела в косяк, подхваченная азартом, моментально
напоровшись на Ямика, который увлеченно жевал что-то... А меня не позвал. Я