"Дарья Асламова. Записки сумасшедшей журналистки" - читать интересную книгу автора

уединиться, - туалет, и там было довольно прохладно. Идти некуда, вокруг
голая снежная пустыня, средняя температура - минус 55 градусов, высота -
4000 метров над уровнем моря, воздух сильно разреженный, постоянная одышка.
Прошел два шага, моргнул - и ресницы смерзлись. Надо вынимать руки из
рукавиц и согревать веки. Далеко не уйдешь. Чтобы добыть воду, надо пилить
снег и складывать его в бак, где он постепенно таял.
- Но ведь в таких условиях у людей "едет крыша"?
- Отчасти да. Я видел здоровенных мужиков, которые вдруг начинали
плакать, не получив очередную радиограмму от жены. Им тут же наливали
спиртику для успокоения. Секретов друг от Друга не было, все знали друг о
друге все до тошноты. Мне исполнилось в ту пору тридцать лет, и я приобрел
бесценный жизненный опыт взаимоотношений между людьми.
- А разве не было на полюсах станций, где жили и мужчины, и женщины?
- Были метеостанции, где жили смешанные коллективы, это гораздо
страшнее. Там происходили такие сложные коллизии, дело доходило до стрельбы,
поскольку у всех есть оружие, - вокруг бродят белые медведи. Наш радист
однажды рассказывал мне, как он жил на станции, где соседствовали несколько
женатых пар и несколько холостяков. Там была баня, в которой женщины и
мужчины мылись по очереди. Как-то радист, хулиганистый молодой парень,
протянул в баню провод с микрофоном и записал женские разговоры. У него
волосы встали дыбом. Такого сленга он даже от мужиков не слышал, а уж
характеристики, которые они давали своим мужьям, были просто убийственными.
Он сохранил эту кассету и долго молчал, но ведь поделиться-то хочется! И
однажды по пьянке он дал ее прослушать своему приятелю - тот услышал
эпитеты, которыми награждала его собственная жена, и закатил ей дикий
скандал. Короче, о кассете узнала вся метеостанция. Через несколько дней в
Радиорубку зашли несколько женщин, одна из Ни* с карабином, и заявили
радисту:
"Здравствуй, Вова! Мы пришли тебя убивать. Только сначала ты отдашь нам
пленку". Баба передернула затвор, и Вова понял, что, действительно, сейчас
убьют. Он встал на колени и заголосил: "Бабоньки, милые! Пожалейте меня, я
такой молодой. Не убивайте! Я вам все отдам". Сжалились, простили, но пленку
отобрали. Это был поступок глупого мальчишки, вполне извинительный для 20
лет.
- Как вас вообще занесло в Антарктиду?
- Я готовился тогда к полетам в космос (был такой проект - полет врача
с животным). Нам предложили зимовку в Антарктиде. Я пришел домой и подумал:
"Господи! В кои-то веки я пот паду в такие места! В космос я еще
успею". Но не успел. Королев умер, и проект накрылся.
- Вам не жалко целого года жизни, проведенного в снегах?
- Когда сидишь на станции, думаешь - ни за что, никогда, ни за какие
деньги! Но такая жизнь, как ни странно, затягивает. Во-первых, это выгодно.
Метеоролог, который в обычных условиях получал 80 рублей, на севере
зарабатывал до 500. Притом он жил на всем готовом. Сначала он покупал
машину, потом квартиру, потом возвращался и понимал, что надо покупать
вторую квартиру, потому что жена ушла и все забрала с собой. Во-вторых,
человек привыкает к определенному образу жизни, к тому, что он возвращается
героем, что по приезде у него по крайней мере с год нет проблем, привыкает к
вольготной жизни. Я знаю одного повара, который пять раз зимовал в Арктике и
четыре раза в