"Дарья Асламова. В любви, как на войне" - читать интересную книгу автора

- Ты что, совсем офигела? - сказал Джавдет.
- Да пошел ты!
Я не была настроена ломать комедию вежливости.
- Ты отлично знаешь, о чем я говорю!
Судя по всеобщему молчанию, остальные тоже отлично знали.
- Что ты себе вообразила! - закричал Джавдет.
И тут я стала употреблять такие выражения, которые никогда не повторю
перед дочерью. Все то дурное и злое, что копилось во мне со вчерашнего
вечера, вылилось разом, принеся мне огромное облегчение. Джавдет находился
прямо в фокусе моего докрасна раскаленного гнева. Я не пай-девочка и не
ангел, пора бы всем это усвоить. Если меня обижают, я позволяю себе быть
девкой и не стесняться. А подонков я встречала и почище. У меня богатый
опыт.
- Легче на поворотах! Я ведь могу и на хуй послать, - вдруг сказал
Джавдет.
Тут я развеселилась.
- Да ну! Сделай это, а я посмотрю! Сделай это прямо сейчас, при всех. А
потом я крикну своих ребят и погляжу, что будет.
Он промолчал. А что тут можно было сказать? Потом оделся и ушел.
И все-таки ему начистили физиономию. Но не по моему поводу. И вот как
это случилось. 23 февраля пить начали с утра, поскольку генерал Трошев лично
привез журналистам три бутылки водки. Генеральскую водку даже до вагона не
донеси, оприходовали прямо на улице. К вечеру страсти накалились. Сцепились
два оператора (клички - Андерсен и Кекс). Каждый весом под сто килограмм.
Дыша друг другу в лицо смесью водки и лука, они встали в проходе вагона как
два быка.
- Ну, вдарь, вдарь, - кричал Андерсен, подпрыгивая, как боксер. - Я на
своем фэйсе держу! удар под 8о килограмм.
И Кекс вдарил. Вся эта орава троглодитов, бывшая когда-то цветом
российской журналистики, наблюдала за боем и, что называется, лопалась от
смеха." Джавдет пытался разнять дерущихся, за что и схлопотал по очкам.
Несколько секунд в вагоне стояла мертвая тишина. Вид у Джавдета был такой,
что, ежели он укусит человека - тот сдохнет от бешенства "Я тебя убью", -
просто сказал Джавдет Кексу и ушел.
Первый раз его перехватили, когда он с ракетницей ворвался в вагон и
попытался напасть на Кекса. Ракетницу отобрали, самого Джавдета скрутили й
выставили вон. Второй раз его поймали на рельсах, когда он, бормоча что-то
себе под нос, с двумя гранатами в руках пытался подорвать весь вагон.
Встревоженные иностранные журналисты, проживающие в соседнем купейном
вагоне, выскочили на улицу. Там они и стояли в грязи, переминаясь с ноги на
ногу и нервно грызя ногти. Джавдета с помощью водки и уговоров увели, а в
вагоне выставили охрану на всю ночь во избежание эксцессов.
Обо всем случившемся я узнала уже после, поскольку 23 февраля я уехала
в Грозный с фотографом Геной по кличке Тяжеловес. Это было делом принципа,
моментом куража - отпраздновать День Советской Армии в Грозном, куда
журналистам строго-настрого запретили въезд. Все боялись терактов, потому
что чеченцы обещали отметить этот праздник по-своему, со взрывами и большим
количеством жертв. Но мы с Тяжеловесом и Андерсеном уговорили одного
суховатого, спокойного коменданта нечаянно захватить нас с собой, чтобы
начальство не прознало.