"Виктор Астафьев. Тают снега" - читать интересную книгу автора

трактору. - Я это к тому, что человек-то ваш устал, - обернулся он.
Тася заметила, что чем больше хмелел Василий, тем мрачнее становилось
его лицо. Он поставил одну ногу на гусеницу, взялся за скобку дверцы и, не
глядя, спросил:
- Что ж, добровольно в деревню, по призыву партии, или как?
- Добровольно.
- Патриот, значит? Оченно это благородно быть патриотом в наше время. А
где жили и работали, если не секрет?
- В городе Лысогорске, медсестрой.
- Далеко-о. Н-да, патриот! Жили, наверное, более или менее спокойно,
сносно, а здесь всякое может быть. Деревня! Человеку вон вашему, - ткнул он
в сторону Сережки, - спать хочется, есть хочется, а вы его... патриот!
- Это не ваше дело.
- Оно так. Оно так, панове, - усмехнулся Лихачев и, снова впадая в
игривый тон, помахал рукой: - Ну ладно, будьте здоровы, живите богато и так
далее, а я двину вперед, поднимать, так сказать, пласты светлого будущего.
Салют, панове!
Лихачев с силой крутнул заводную ручку, трактор хокнул, выбросил дымное
кольцо и затрещал прерывисто. Лихачев убавил газ, крикнул:
- Эй вы, как вас там! - Он помахал Тасе, послал воздушный поцелуй. Зубы
его сверкнули в улыбке. - Не сердитесь, если можете. Я вообще-то ничего
парень, но только с пережитками. Я их в труде искуплю, понятно? - Он хлопнул
рукой по кабине и сделал страшные глаза. - Клянусь!
Трактор дернулся, и Василий упал на сиденье. Тася покачала головой.
- Ну и паяц!
Сережка смеялся, весело кричал что-то, подпрыгивал. Тася прикрикнула на
него и громко повторила:
- Ну и паяц! И откуда здесь такой взялся?
"Сейчас доедет до леса и завалится спать", - решила Тася. А машина уже
вперевалку ползла к лесу, оставляя позади темные валы земли, на которых
судорожно извивались перерезанные дождевые черви. Может быть, Лихачев снова
затянул какую-нибудь песню, да из-за шума трактора голоса его не было
слышно.
Тася с Сережкой успели пройти километра два, когда их догнала
автомашина. Мать с сыном посторонились. Машина резко остановилась возле них,
и шофер, открыв дверцу кабины, пробасил:
- Лезьте в кузов! - Он поглядел на разбитые ботинки мальчика и
переменил распоряжение: - Садитесь в кабину, а чемодан в кузов бросьте.
Лихачев насчет вас хлопотал. Довези, говорит, не растряси, чтобы ни мур-мур.
Язык у шофера тоже заплетался, и Тася поняла, что Лихачев не только
похлопотал, но и добавил вместе с шофером.
Директора машинно-тракторной станции в кабинете не оказалось. Тася с
Сережей долго сидели в приемной. Сережа начал клевать носом. Заметив это,
неразговорчивая горбатенькая секретарша положила на железную кассу пузатую
папку с бумагами и буркнула:
- Ложите мальчишку, чего мучаете?
- Спасибо, - робко ответила Тася и бросила на кассу свой жакет. Сережа,
Сереженька, подремли вот здесь, малыш.
Сережа, не размыкая век, свернулся на старинной огромной, как ларь,
кассе, а Тася вышла в коридор.