"Наталья Астахова. Погонщик мулов с бульвара Клавы" - читать интересную книгу автора

керосиновая печь - нечто совершенно потрясающее, такого еще в моей жизни
не было, и в жизни дома тоже. Потом прошла эпопея под заголовком "здесь мы
будет строить душ". Как-нибудь потом, если останусь жива, напишу большое
эпическое полотно, в котором будет все: пьяные мастера, поддоны, трубы,
электробаки, дверцы из старой ширмы.
Зато теперь у меня есть любимый аттракцион. Спрашиваю у каждого, кто
впервые приходит в наш дом: "что это?" Глядя на ширмы, поднятые на
приличную высоту, пришедший гадает: "шкаф, окно, потайной ход?" А потом
распахиваю дверцу и слышу изумленное: "Вы здесь моетесь?"
Шутка с дверцами почти такое же удовольствие, как и сам процесс мытья в
душе. Рукотворный мой!
Еще одна победа - телефон. Но это поэма. Или ода. Моему упорству. Еще
осталось газифицировать микрорайон, сменить колокол на храме (что-то
дребезжит), и можно жить. Вот только обещают снести наш старый дом.
Мне давно уже тошно от своего умения, своей независимости. А всего хуже
- от разговоров об утраченной женственности. Все берутся об этом судить. И
все - о частностях. Потому что проблемы вроде бы не существует. Ну, как
всегда у нас. Стихийные бедствия есть. Жертв и разрушений нет.
Национальности и нации есть. Национального вопроса нет. И женского тоже
нет. Вопроса нет. Есть ответ. Он звучит так: я устала.
У нас уже, кажется, есть специалисты по вопросу, которого нет. По
нашему, женскому. Конечно, мужчины. Зная о нас все-все, они никогда ничего
о нас не узнают. И главное, никогда им не узнать, что мы о них думаем. Ну,
может быть, если сильно разозлят, что-нибудь и слетит с алых уст второпях.
Но любимые наши... Они умрут в святом неведении. Если, конечно, мы не
умрем раньше. Но и тогда...


...то окажешься в другом мире. Или это другое измерение того же,
привычного мира? Алексей Павлович как-то не очень задумывался над этим,
легко переходя из одного состояния в другое. Поначалу ему казалось, что
таким образом он отключается от забот и суеты и делает это всегда
осознанно и исключительно по своему желанию.
Очень удивился, когда вдруг почувствовал себя едущим на муле в самый
разгар работы. Он как раз тогда был в командировке. Их контора принимала
участие в строительстве очередной АЭС. А его отдел специализировался на
установке вентиляционных систем.
Каждый раз, попадая на крупный объект, он изумлялся количеству
специалистов. С каждым разом их становилось все больше, а поле
деятельности все сужалось, и все труднее было разобраться, кто правит весь
этот бал, и все труднее верилось, что где-то есть человек, который
представляет себе все сооружение в целом.
Так вот, первый раз он очутился на муле помимо своей воли там, в
командировке. Вместо шума стройплощадки - тишина и простор, дорога, облако
белой пыли за повозкой, скрип колес, размеренная поступь мулов. Вместо
лица бестолкового мастера - небо обалденной синевы. "Сейчас такого не
делают", - подумал Алексей Павлович и очнулся, то есть вновь оказался в
недостроенном зале и увидел перед собой бестолкового мастера.
Кажется, никто не заметил его кратковременного отсутствия. Они
продолжили спор. Инженер настаивал на том, что делать нужно так, как