"Наталья Астахова. Погонщик мулов с бульвара Клавы" - читать интересную книгу автора

...все глубже, все ниже. Пульсируют стены. Стальные, холодные. И уже я
не лечу по спирали, я сама - спираль, ее витки. Ни рук, ни ног, ни глаз.
Только витки, кольца, пульсирующий свет. И еще холод.
- Что стонешь? Больно?
- Нет.
Они ничего со мной не делают. Ждут какую-то Анжелику. А пока распяли
меня на столе (холодном), раздетую догола, даже ничем не прикрыли
(холодно), воткнули в руки и ноги иголки (холодные), к ним - трубки, по
ним - жидкость (холодная).
Они думают, что я их не слышу, или им все равно, слышу ли я их. Придет
Анжелика и сделает все, что нужно, чтобы остановить хлещущую из меня
кровь. Неужели в человеке всего пять литров этой жидкости? Уже несколько
часов она льется, унося из меня тепло, и все никак не кончится.
Из их разговоров, из их приготовлений я поняла, что они сделают.
Разрежут, перекроют артерию, а все, что ниже, выбросят. После потрошения в
моих таинственных золотых потемках женственности останется не больше, чем
в чреслах старого козла.
Молила о жизни, говорила, что без остального обойдусь.
Как черная кошка в темную комнату на мягких лапах, невидимая и
неслышимая, пришла беда с красивым именем: радиация. Женщины - ближе всего
к природе. Они - живая сила ее. Не умея спасти, защитить от рукотворной
беды, природа, как всегда, поступила мудро и коварно. Но зная еще, что
может выкинуть сама, облученная, исковерканная, она саму возможность
продолжения жизни загоняет в патологию.
Чтобы и впредь - никогда, чтобы далее уже во всей моей жизни, если она
продлится, не нашлось бы во мне места, где могла бы зародиться новая
жизнь.
Ну, где же эта Анжелика, которая должна продлить мое существование, а
значит...


...вовсе не обязательно. Мулы обходятся без этого, а он их погонщик,
потомственный, в третьем поколении.
Любви Алексею Павловичу хватало и на бульваре Славы. Он был женат
вторым браком. В первом приобрел дочь и еще чувство неполноценности. Дочь
жила у первой жены, а благоприобретенная неполноценность осталась навсегда
с Алексеем Павловичем.
Второй брак можно бы считать более удачным в том смысле, что сына он
видел каждый день, а жена его не унижала. Вообще вела себя прогрессивно,
то есть старалась если не быть, то казаться другом мужа.
Воспитанный матерью, взлелеянный бабкой, выученный учительницами,
проработанный пионерскими и комсомольскими активистками, он привык, что
женщины всегда правы, всегда сильней и всегда лучше, чем он сам, знают,
что ему нужно.
Он им подчинялся, одновременно ими помыкая, он им верил и лгал, а вот
любить - извините. Это чувство - к слабым, беззащитным. Таких женщин в его
жизни не было.
А потому в слово "любовь" он вкладывал настолько узкоутилитарный смысл,
что тут любовь и жизнь совпадали полностью, в том смысле, как говорят