"Александр Астраханцев. Звезда полынь (по мотивам дневников Тимура Назимкова) пьеса" - читать интересную книгу автора

Жанна. Это, вежливость, или как?

Вячеслав. -Или как-.

Жанна. Нормально.

Вячеслав. Ты его любишь?

Жанна. Зачем тебе?

Вячеслав. Да, действительно незачем - я же человек неопределенных занятий,
без диплома... А стихи помнишь?

Жанна (резко). Что ж я, склеротичка?.. Ну, а как у тебя в сердечном плане?
(Делает ударение на слове -у тебя-).

Вячеслав. Никак.

Жанна. Странно. Такой видный, умный. Девчонки от тебя, как теперь говорят,
тащиться должны. Ленишься, значит?

Вячеслав. Ты меня прости, но на правах первого любовника - если откровенно:
мне до сих пор, как тогда, половой акт - лишь довесок к состоянию. А если
сам по себе - то это просто конвульсии, купание в сыром и склизком...

Жанна (возмущенно). Хватит! Стань монахом - теперь это просто!

Вячеслав. А куда тестостерон деть?.. Нет, радость моя, монастырь - слишком
просто. Хочу выстоять здесь... (Далее продолжает страстно и торопливо).
Жанна, я помню тебя. Я отравлен тобой, понимаешь? Всё - как вчера: вкус на
губах, осязание пальцев, звук твоего имени, запах волос, шеи, груди - все
помню! Но главное - как я парю над бездной! Падение - да, такое страшное,
сладкое, но и парение!.. Я не могу повторить это - всё не то, женское тело
кажется мясом: сытое тело - оно же мясом пахнет, Жанна! Ничего не могу
поделать - этот запах меня преследует: он в моих ноздрях, руки им пахнут!

Жанна. Перестань, я не хочу слушать! Ты безумец!

Вячеслав. Да, безумец. Такое ощущение, что я потерял лицо, имя - потерялся
в этом мире, понимаешь? Хожу и ищу себя. До того растворился, что всё
болит, когда кому-то больно. Но я тихий безумец: я ж никому не мешаю,
никого не убил.

Жанна. Я не хочу, я боюсь тебя слушать. Уйди, а? Я тебя прошу!

Вячеслав. Жанна! Мне нужна ты! Неужели ничего не помнишь?

Жанна. Отстань! (Останавливается и резко поворачивается к нему, глядя глаза
в глаза). Мало ли что я помню? Я помню все: помню вкус мороженого,
шоколада, клубники в детстве, например, помню, как отец целовал, как колола