"Александр Астраханцев. Женщина на проселочной дороге" - читать интересную книгу автора

- Не знаю. Поводов, насколько мне известно, она ему не давала. . .
Причем бить ее, заметьте, старался по глазам, по бровям, по губам.
Поколачивают у нас мужики баб - но чтобы так...
- А защитить, разумеется, некому?
- А кому это надо? Кто когда был на стороне женщины? И вообще, у нас
тут все по старинному правилу: двое дерутся - третий не лезь.
- Но ведь не двое же дерутся - один?
- А кто знает, что у них там? Она и не жаловалась никогда: придет в
понедельник и только лицо прячет. А уж если совсем плохо - несколько дней
глаз не кажет. Все молчком. Гордость ли - или самолюбие?
- Почему ж не ушла?
- А куда? Село одно, не разминешься. Тебе сегодня, к примеру, ну никак
неохота с человеком встречаться - так он тебе обязательно попадется... Это
в городе у вас все проще, а село держит семейного человека крепко: дети,
корова, поросенок, - все в голос ревут, все есть-пить просят, куда ж от
них? Душа-то болит... Да уходила! Он похолостякует месяц, приедет -
подарков привезет, прощения попросит, а сердце отходчиво... Такая вот
женщина! - как-то очень эмоционально закончил свой рассказ этот пожилой
толстый человек, хлопнув по бедру ладонью, будто ставя жирную точку.
- Красивые у нее глаза, - сказал я. - Удивительного цвета!
- Ну что вы, "глаза"! "- встрепенулся он. - Сейчас-то попритухли. Вот
девичьи ее глаза - то были не глаза, а очи! Помните, у Тютчева, кажется?
"Я очи знал. О эти очи!.." По ним, видно, и бил - не давали покоя...
Чье-то счастье прошло мимо, - и такой в интонации этого человека прозвучал
сплав горечи и сострадания, что, казалось, он говорит о чем-то глубоко
личном...
Пока тянулся этот наш разговор, разговор с умолчаниями, повторами,
паузами, какие бывают дорогой - мы успели въехать еще в одно село. И опять
Юрий Андреевич остановил шофера возле конторы, и опять ушел. Как только он
исчез, шофер первым делом освобожденно вздохнул и переключил приемник, в
котором бравурную эстраду давно уже сменила скрипка. Пошарил в эфире,
поискал новую волну, и снова завопила визгливая певичка.
- Дед наш от Чайковского балдеет, мочи нет! - иронически усмехаясь,
кивнул он в сторону ушедшего хозяина.
Поскольку Чайковского в его приемнике и близко не было, под ним явно
подразумевалось все, что выпадало за рамки любезных ему звуков. А он между
тем не спеша, беспрепятственно услаждая себя музыкой, закурил. Но глядя
сзади на его неспокойно подрагивающие плечи, было понятно: что-то мешает
ему расслабиться. И, действительно, затянувшись несколько раз, он
запальчииво заговорил, не поворачивая головы, но обращаясь ко мне:
- Все это чухня! Олег - мужик что надо, трудяга, и эту свистульку бьет
за дело!
Он же целый день за баранкой, дома двое пацанов, а ей, видишь ли, на
аккордеоне, песни, видишь ли, петь надо, стихи сочинять. Это - семейная
жизнь, что ли?
- Но почему ж она не может заниматься самодеятельностью? - пожал я
плечами.
- Знаем, чем они там занимаются!.. Да ты посмотри, какая она: чуть что,
сразу глазки строить, разговорчики всякие. Тьфу! - с величайшим презрением
сплюнул он через открытую дверцу. - Пороть их надо, чтоб языками меньше