"Беркем Аль Атоми. Чиста пацанская сказка - 2" - читать интересную книгу автора

место, где пропитывает собой землю оркская пенка, а потому базарить об этих
абстракциях немного в падлу. В цене конкретика - подвел к трубе, та
вдохнула; пока летит - откусываешь. Много откусил - молодец, мало - лошина
березовый; лох - это "дырка" по йоббитски, дырка ты, значит... Вообще,
финансовое наречие - как блатная музыка, не поймешь, где одно началось, а
другое кончилось.
Прервавшись для приема сготовившейся пищи, Марат забил исфаханского и
продолжил, уже пытаясь очертить круг возможных клиентов. Наконец,
неопределенно хмыкнув, достал акинавца и высек из газетного листа колонку
набранных петитом объяв.
- Эй, ряз-занския-я, счет давай! И ступай на улицу, извозчика смекни...
Седок попался хоть куда. Намотал изрядно, только по не очень хорошим
местам - то шалман на Хырышавке, то мусарня в Брытееве, даже в известную
всей Мусорскве нехорошую кофейню на Дверской заезжал. Один раз даже
напугал - где-то в Шмарьинских переулках соскочил вдруг, да в проходняк! Но
не успел извозчик толком расстроиться, как седок вернулся с каким-то
маленьким узелком, сопровождаемый истошным визгом из подворотни. Влез,
приказал в центр, где и расплатился не торгуясь.
На Шекельинке, в паре кварталов от Общака, с извозчика спрыгнул не
больно характерный для этих чинных кварталов господин. Приземлившись с
блатной присядочкой, господин радостно ухмыльнулся, словно вспомнив что-то
хорошее, и тем же развинченым блатным переборчиком шуганул цокавшую по
панели барышню. Барышня ойкнула и резво застучала по доскам панели, а
господин гнусаво пропел:

Соба-ацка лаял-ла,
На дядю фр-раера!

Вертляво обернувшись, проводил барышню утрированно сальным взглядом,
дернулся было закинуть за плечо отсутствующий шарф, но не нашел его и
отчего-то расхохотался.
Жизнерадостно улыбаясь, господин взошел на крыльцо огромного доходного
дома, сдающегося под конторы мелким финансовым домам, окатив хищным взглядом
куривших на крыльце юных напомаженых брюкеров. Брюкеры машинально втянули
головы в плечи и посторонились. Едва за господином захлопнулась дверь, и
головы непонятно чем напуганных йоббитов начали возвращаться в исходное, как
из двери высунулся тот же человек, и с озорной улыбкой приветливо обратился
к брюкерам:
- Господа йоббиты! Вам кто-нибудь сегодня говорил, что вы очень
симпатичные молодые люди?!
Ошарашенные брюкеры переглянулись и растерянно молчали, впав в некое
подобие транса.
- А у братвы в палатках дедушки сморщеные отдуваются... - еще шире
улыбаясь, пробормотал под нос человек непонятную фразу, подмигнул и скрылся.

Дверь уже зверски солидного, но пока не слишком большого меняльного
дома "Шнырер, Стырер и Крысевич" распахнулась от бесцеремонного... слава
Кул-Тху, хоть не пинка! - раздраженно набрала стервозности секретарша,
длинная крашеная нежить из Лапландии, Карелии или еще откуда-то с севера,
приготовившись заземлить нахала. В еще вибрирующих дверях показался...