"Беркем Аль Атоми. Чиста пацанская сказка - 3" - читать интересную книгу автора

где старина Нед банчит своими разведенными ссаками, и может, мы пойдем тебе
навстречу. Точно, браза?
До Марата дошло. Однако не Авторитету же спрыгивать и дрожать ветвями
перед откровенными декабристами, какая бы непонятка не вышла. Если уж и
случилось непонятное, то оно решается, и решается за долю терпилы. А кто тут
терпила, Марату было понятно до донышка: таких обсосков на Маратовом
микрорайоне гонял бы ссаною тряпкой самый чахлый фуцан. Тем более, что
обсоски мало того, что мацали в карманах за железное, но и явно гнали в
бездорожь, не вкуривая, кого и чем они тут грузят, и до чего могут довести
такие неосмотрительные движения:
- Да полюбас! Нам что, жаль для такого веселого бразы сраной точки,
которая отродясь не приносила ничего, кроме головняков? Мен, занесешь нашему
Папе пару больших Крыльев, и тряси толстяка Неда хоть каждый вечер.
- Успевай, мен! А если сделаешь Большому Гдесу немного... - тут
Кучерявый довольно артистично изобразил руками половой акт, произведенный
оральным способом. - Гдесу всяко сделает тебе скидку, он у нас прется с
экзотичных парней типа тебя.
Это было уже за гранью Маратовского понимания за добро и зло, отчего
зверски наточенный за долгое корабельное безделье акинавец с облегчением
выскочил из-за сапога и злобно свистнул в кислом трактирном воздухе.
Собиравшийся только перехватить Кучерявому глотку, Марат с удивлением
наблюдал, как над неспешно вскипающим фонтаном из аорты медленно взлетает и
поворачивается в воздухе удивленно хлопающая глазами черная башка
Кучерявого - видать, малость того, переточил...
В ватной тишине бара глухо стукнулась об стойку кучерявая башка,
шарахнулся от брызг многоопытный бармен, понтовая кованая мойка звякнула о
грязные доски, выпущенная мертвой рукой - и только потом безголовая тушка
зашуршала одежей и зазвонила во все цепи, складываясь у ног заезжего
авторитета в неопрятную кучу.
- Ой е. - задумчиво сказал трактирщик и боязливым пинком выкатил из-за
стойки голову, все еще шевелящую фиолетовыми губами. - Эй, мен. Мне тут
этого не надо. Это ваши дела, а мне тут это все ни к чему.
- А мне типа надо. - мрачно буркнул Марат, косясь на выжидательного
замершего за столиком мусора. - Не ссы, ща порешаем... Эй, декабрист! А ну
похватал запчасти и продернул отседова! Опаньки, а ну куда рыжье-то
налаживаешь! Ишь ты, ушлый! Вон, на дубка его кинь.
Пухлый, побледневший до почти что нормального вида, подобострастно
сложил перед Маратом увесистую горсть цепурок, свалившихся с чисто
обрубленной шеи, и потащил разукомплектованного корешка на выход. Мусор тоже
поднялся и потихоньку защемился к выходу, наградив Марата теперь уже
однозначно нехорошим взглядом.

Глава Вторая, состоящая из сплошных базаров и посвященная в основном
процессам легализации и натурализации, протекающим на фоне нализации
обычной, чисто алкогольной и вполне умеренной; с подделкой документов и
должностным подлогом в конце

Марат не слишком решительно дернулся менту на перехват, но был удержан
за рукав трактирщиком.
- Слышь, мен, насчет копа не дергайся. Шу свой парень, он не станет