"Беркем аль Атоми. Ржавые Острова" - читать интересную книгу автора

-Нет. Оба пустые; ничего, кроме стволов. Выковыривать импланты было
некогда.
-Наследил?
-Мистер Джонс , пусть вас это не волнует. Но я добавлю их к счету, с
ними пришлось немного повозиться.
-Ты и так обходишься мне слишком дорого, Рашен! Черт, да мне проще было
купить эту чертову платформу, чем связываться с тобой!
-Мистер Джонс, мне развернуть самолет?
-Тьфу, чертов дроид! Рашен! Ты что, совсем не знаешь, что такое юмор?
-Совсем. Мне продолжать исполнение контракта?
-Конечно продолжать. Ладно, к делу. Над Антверпенским хотспотом выходи
на связь, получишь окончательные инструкции. С напарником встретишься на
промысле Данбар, он найдет тебя сам. Вторая половина данных у него, он
обеспечит тебе тихий выход на цель.
-Зачем мне напарники, мистер Джонс? Я работаю один.
-Не кочевряжься, Рашен. Это настоящий дока по части всяких программ и
прочего заумного дерьма. Ты еще оценишь его башку, и если у тебя есть хоть
капелька порядочности, то вернешь мне часть гонорара. Хе-хе... Ну все, гуд
лак.
-Понял, мистер Джонс. До связи.

Погасив PDA, русский откинулся в кресле и затих, плотно сжав зубы -
хоть этого и не знала ни одна живая душа, но после нескольких падений в
подбитых самолетах и вертолетах Алексей Хуев смертельно боялся всего,
связанного с высотой. Весь его организм бунтовал против той
добровольно-вынужденной беспомощности, когда ты, полностью потеряв контроль
над происходящим, оказываешься высоко над землей, и твоя жизнь и смерть
зависят не от твоей силы и решительности, а от какого-то постороннего
человека, которого ты порой даже не видишь... Однако летать приходилось
часто, особенно в последнее время, когда Алекс перешел на одиночную работу
по индивидуальным контрактам. Конечно, летающие на Западе довоенные лоханки
не шли ни в какое сравнение с русскими суборбиталами, и первое время было
довольно неприятно залезать в облупленную машину, у которой в полете по
нескольку раз приходится перезапускать двигатели.
Тем временем потрепанный Boeing, галантно пропустив вперед истребители,
вырулил на заснеженную бетонку и помчался в черную крутящуюся метель,
подпрыгивая на угрожающе быстро нарастающих переметах. Колеса выбивают все
более частую дробь, вот отдельные удары слились в неровную ноющую вибрацию,
напряженная конструкция скрипит и стонет - видать, близка скорость отрыва.
Точно: резко спадает напряг, это оторвалась носовая стойка. Эх, Захарыч, что
ж ты так жадничаешь, мы уже метров пятьсот идем на шасси с задранным в небо
носом, как же ты летаешь в такую погоду да при таком перегрузе... Желудок на
мгновение подтянулся к горлу; - ага, отрыв.
Алекс прислушался к переливающемуся от форсажа вою изношенных
Праттовских турбин, представляя манипуляции красного и матерящегося
Захарыча, мастерски выдирающего перегруженный Boeing из кипящей метели, где
порывы бокового ветра запросто могут перевернуть самолет как мятый стаканчик
из-под кофе.
Наконец, Захарыч выволок скрипящий всеми суставами Boeing на три тысячи
футов, дал вздохнуть сипящим от натуги движкам, и заложил пологий вираж,