"Тиа Атрейдес. Дети Грозы ("Песни Дождя" #1) " - читать интересную книгу автора

тепло.
Лягушонок бросился к падающему Волчку, подхватил у самой земли.
Осторожно уложил, чтобы пойманный дичью охотник не переломал себе ненароком
костей.

* * *

На южной окраине Старого Города, в небогатых кварталах, есть улица -
короткая и извилистая. Небольшие дома тесно прижимаются друг к другу,
нависают над мостовой разномастными балкончиками. Блеклые стены и мутные
окна словно припорошены пылью забвения - даже солнце не желает отражаться в
тусклых витринах лавок. На этой улице всегда пустынно, разве что забредет
случайный прохожий, взглянет на вывески и поспешит убраться.
Время от времени на улице Ткачей, в народе прозываемой улицей Ловкачей,
появляются и иные прохожие. Пряча лица и кутаясь в длинные плащи, сюда
приходят шеры и бие, военные и чиновники, игроки и добропорядочные горожане,
не желающие посвящать в свои проблемы магистрат и королевский суд. Обо всем,
что касается контрабанды и редких вещиц из коллекции соседа, гоблиновой
травки и фальшивых бриллиантов, подпольных игральных домов и незаконной
работорговли - и, разумеется, быстрого и надежного устранения неких лиц за
некую, весьма значительную сумму - можно договориться на улице Ловкачей.
Если знать, куда зайти и что сказать. Правда, не все, ступившие на узкую и
кривую улочку, выходят с нее целыми и невредимыми. Но не потому, что здесь
обитают грабители и убийцы - напротив, тут никогда не нападают на случайных
прохожих, и даже маленький ребенок может пройти улицу из конца в конец,
подкидывая на ладошке золотой империал.
Небогатый торговец, одетый пестро и безвкусно, не прятал лица. С
любопытством разини он разглядывал облупившуюся штукатурку, отвалившуюся
местами мозаику и выщербленные булыжники мостовой. Его внимание привлекла
одна из мануфактурных лавок: окна ее закрывались обшарпанными ставнями,
дверь выглядела так, будто прикоснись к ней - развалится, покосившаяся и
покореженная вывеска изображала не то ткацкий станок, не то кузнечный горн -
похоже, художник никогда не видел ни того, ни другого. В целом, вид лавка
имела такой, что ни один покупатель в здравом уме не сунется.
Румяный толстячок, кивнув сам себе, толкнул дверь. Вместо мерзкого
скрипа - что вполне соответствовало бы виду рассохшейся деревяшки - раздался
глухой звяк треснутого колокольчика. После залитой солнцем улицы в передней
комнате было темно, но толстячка это не смутило. Он направился мимо
заваленных барахлом полок и прилавков прямиком к конторке, освещенной
одинокой фейской грушей в стеклянном шаре.
- Приветствую, бие Махшур. Как ваше драгоценное здоровье? - глуповато
улыбнулся толстячок.
Среднего возраста мужчина за конторкой мало походил на торговца
мануфактурой. Скорее на матерого пирата. Его левую бровь и висок наискось
пересекал старый шрам, чуть приподнимая уголок глаза и придавая лицу
удивленно-ехидное выражение, в длинной косице седых прядей было больше, чем
черных, кисть левой руки заменял протез гномьей работы.
Достопочтенный Махшур никогда не отличался приятным характером, а с тех
пор, как потерял руку и сменил работу убийцы на должность помощника главы
Гильдии, стал исключительно въедливым и язвительным занудой. Что оказалось