"Михаил Авдеев. У самого Черного моря (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

- Вы знаете Сапрыкина?
- Ивана Ивановича?
- Да. Каково о нем ваше мнение?
- Был отличный боец. Заместитель командира эскадрильи.
- Вы могли бы дать на него письменную характеристику?
- С радостью. Но кому это нужно? Сапрыкин же погиб.
- Мы тоже вначале так думали...
- Жив?!
- Жив... А с характеристикой поторопитесь. Здесь сложные
обстоятельства, и нужно поскорее все поставить на свои места.
- Слушаюсь!.. Характеристику высылаю через час... Дорогой ты наш, Иван
Иванович!
Мне сразу представилось его смуглое лицо, волосы с черным отливом.
Вспомнился веселый, неунывающий характер боевого товарища.
А мы-то тебя, дорогой наш друг, похоронили... Как здорово, что ты жив!

Когда мертвые возвращаются

И вот он сам рассказывает мне о своих "сложных обстоятельствах..."
- На рассвете вы улетели. Нельзя сказать, чтобы, оставшись один, я
чувствовал себя уютно. Нет. Но нужно же было кому-то принимать и отправлять
последние самолеты, которым удавалось приземлиться на Херсонесе. К тому же я
был твердо уверен: на последнем эвакуируюсь сам...
Кто мог знать, что последнему самолету сесть не удастся...
А тогда меня сразу же вызвали на командный пункт:
- Наша задача, - сказал начальник группы полковник Дзюба, - встречать
Ли-2. Ты будешь выбирать места для посадки, показывать летчикам, куда
заруливать. Быстро их разгружать и производить посадку раненых.
На следующее утро мы проводили на Кавказ всю боевую авиацию. Аэродром
был пуст. Оставалось лишь три искалеченных истребителя. Но мы их тоже
надеялись отремонтировать и перегнать.
Ночью пришли Ли-2. Хитроумной сигнализацией, чтобы не привлекать
внимание гитлеровцев, я указывал летчикам места стоянок.
Все это происходило под непрерывным артиллерийским обстрелом.
Первые две ночи Ли-2 вылетали с Херсонеса дважды. В темное время я был
на старте, в светлое - "на отдыхе", рядом с КП, если, конечно, тот ад, что
там творился, можно было хоть в какой-нибудь мере соотнести со словом
"отдых".
А люди все прибывали и прибывали: пехотинцы, моряки, артиллеристы. Из
последних отрядов, прикрывавших отход войск. Уже тогда было видно, что всех
эвакуировать не удастся. Командование это знало. Потому и отдало приказ:
группами пробиваться в горы. Всем, за исключением раненых.
Но так уже устроен человек: слабая надежда уйти к своим, на Кавказ, у
людей теплилась до последней минуты.
Я хотел отправить на Большую землю оставшихся летчиков: Романенко,
Соболева и Мусатова. Но улететь посчастливилось только Мусатову. Романенко
погиб при прорыве в горы. Соболев был тяжело ранен. Ему пришлось пройти
через плен.
Обстановка же накалялась все больше и больше. Немцы били по аэродрому.
Как могли, мы торопились с ремонтом оставшихся истребителей. Наконец на