"За третьей гранью" - читать интересную книгу автора (Морган Джезебел)

Элис

В подземелье время не бежало и даже не текло. По моим ощущением, его тут вообще не было. Ночью я считала время, когда сплю, днём – соответственно, когда бодрствую. И то, и другое особым разнообразием не отличалось, но во всяком случае жрицы ко мне больше с жертвоприношениями не подкатывали, и то сахар.

Каждое утро меня выгоняли во внутренний двор, и я должна была стоять там в ожидании рассвета. Так сказать, приветствовать папашу-Ра торжественными песнопениями. Сначала собирались все жрицы, мне на подпевки, но после трёх дней мучений петь гимны мне пришлось в гордом одиночестве: голос-то конечно у меня был и не слабый, надо сказать, но слух (а вернее его отсутствие) стал уже семейной притчей во языцех. Так что я развлекалась и во всё горло орала непристойные частушки. Плохого мне никто не говорил, но некоторые жрицы после моего вокала долго мучились головной болью.

Анрис оказалась девочкой упорной, то есть упрямо продолжала учить русский, делая феноменальные успехи. Глядя на неё, я лишь завистливо вздыхала, вспоминая свои мучения при изучения английского.

Несколько раз меня выводили гулять на поверхность, но всегда при таком количестве зверски настроенного почётного эскорта, что я чувствовала себя особо опасной преступницей. К тому же все прогулки ограничивались парой кругов по внутреннему двору храма, так что к третьей прогулке я уже успела выучить каждую трещину на стенах и плитах, и больше не стремилась к ясному солнышку и голубому небу. К тому же дождь уже давно закончился (это вам не тропические ливни в сезон дождей), и солнышко было раскалённым, а небо расплавленным, как и земля под ногами.

В общем всё было просто замечательно, но в один прекрасный (кому как) день Анрис осчастливила меня вестью, что фараону приспичило жениться. На мне, любимой. Поспешно завтракающая я поперхнулась пресной лепёшкой, которую успела возненавидеть ещё несколько дней назад. Египтянка торопливо похлопала меня по спине и наивно спросила, довольна ли я. Из последовавшей пламенной речи она уяснила только одно: я действительно «рада». Да ещё как! Анрис присела на край кровати и серьёзно произнесла:

– Тефнут хочет уходить? – с частично исковерканным словам я привыкла ещё раньше, чем к местной еде, и привычно расшифровала фразу.

– Угу. Не подскажешь способ?

Жрица мягко улыбнулась и виновато пожала плечами. Ясно. Опять она не поняла часть слов.

Я возвела глаза к потолку, красочно представив вместо него небо и бездельничающих на нём богов, и душевно поблагодарила их за весёлую жизнь в ёмких и красочных фразах. Разумеется, шёпотом. Ибо мне ну совсем не светит объяснять значения всех слов любознательной Анрис.

– Знаешь, как выйти из храма? – медленно и раздельно произнесла я. Почти все слова в этой фразе были знакомы египтянке, и основной смысл она уловила.

Девушка удивлённо качнула головой в сторону коридора, ведущего к официальному входу-выходу. Я коротко и колко рассмеялась, на пальцах объяснив жрице, что с нами сделают, если поймают – богине полагалось сидеть безвылазно в храме, являя свою сиятельную особо всему честному народу по большим праздникам. Не думаю, что непокорную богиню погладят по головке за самоуправство, а младшую жрицу-подельницу – тем более.

Анрис передёрнула плечами и попыталась объяснить свою очередную «гениальную» мысль:

– Дорога, не знают, – бодро заявила она. Я скептически приподняла брови:

– Тайных ход? Ну-ну. Что ж он за тайный, если ты о нём знаешь? С тем же успехом о нём могут знать и другие жрицы.

В следующие пять минут Анрис переваривала эту фразу, но не потому что была тугодумкой, а потому что я как всегда не утруждаю себя построением более лёгких фраз для её восприятия. Наконец, она пожала плечами и в ломких словах пообещала всё разведать про этот ход. Я ехидненько пожелала ей удачи и снова погрузилась в медитацию, сиречь предалась блаженной лени. В кои веки выдалось время отдохнуть от моих дорогих родственничков, значит надо провести это время с пользой. Чем я все эти дни и занималась. Надоело.

В третий раз перетряхнула золото в сундуке, нашла пару красивых колечек, которые прикарманила со спокойной совестью, завернув их в свою одежду, недавно выстиранную и аккуратно сложенную.

Гулкие шаги в коридоре заставили меня стремительно подхватиться и отпрыгнуть от ларца, хотя вряд ли меня ждало обвинение в воровстве, по идее, моих собственных вещей. В комнату ворвалась радостная Анрис.

– Тефнут! – воскликнула она, – ход не охранять!

Я довольно кивнула, ожидая продолжения. Жрица удивлённо приблизилась и робко взяв меня за руку, потянула меня за собой:

– Идти? – неуверенно предложила она.

Я усадила её рядом и ласково погладила по голове, как маленького ребёнка. На этот раз я даже использовала упрощённые формы слов.

– Анрис, а Анрис, а ты думать уметь? – с тщательно завуалированной издевкой осведомилась я. – Ну, мы сбежать, а дальше что делать? Иди туда, не знать куда?

Египтянка беспомощно смотрела на меня, пытаясь вписаться в траекторию полёта моих мыслей. Девушка снова тихо убежала выяснять подробности. Мрачно проводив её взглядом, я прикинула, что с собой придётся взять. Целеустремлённая египтянка явно намеревалась устроить нам побег, принимая это за весёлое приключение. И ведь устроит, упорная.

Эхо множества степенных шагов заставило меня вскочить с кровати и поправить своё платье. Кого там ещё принесло? У Тефнут сегодня приёмный день?

Процессия сиятельных личностей, в смысле блестящих золотом в свете пламени, нерешительно остановилась в тени коридора. Вперёд вышла верховная жрица, чем-то недовольная и гневная. Я напряглась, вспоминая, что я натворила за последнее время. Или они столько времени решались вынести мне порицание за сорванное жертвоприношение?

Женщина отвесила мне издевательский поклон и знаками предложила следовать за ней. Я не менее издевательски дала ей своё высочайшее соглашение, и поправив золотое ожерелье (тяжёлое, зараза!), отправилась следом. В одном из залов процессия чуть не столкнулась со спешащей Анрис, успевшей отскочить в сторону и остаться незамеченной. Пронырливая египтянка тихонько пристроилась в хвост шествию, усиленно делая вид, что и была там с самого начала.

Меня снова привели в тронный зал и усадили на кресло. На этот раз я чувствовала себя гораздо уверенней и постаралась устроится на этом пыточном (жёстком и шершавом, даже ёрзать страшно! А вдруг занозу получу?!) кресле по-удобнее: закинула ногу на ногу, подпёрла кулаком голову и состроила скучающую физию. Ну прям скульптурная композиция «Богиня, которой всё надоело».

Анрис осторожно подкралась к трону, стараясь держаться в тени, но это не скрыло её от цепкого взгляда верховной жрицы. Скорчив презрительную мину, она громко сказала что-то в пространство, и взгляды всех обратились к входу. Заинтригованная, я тоже туда взглянула, оторвавшись от созерцания своих ногтей. А потом с трудом сдержала готовую упасть челюсть.

Честно говоря, сначала я приняла вошедшего за инопланетянина. Маленький с вытянутой длинной головой, в одной набедренной повязке, длинной до колен, смутно белевшей в тьме зала… А потом он вошёл в круг света, и теперь я уже пыталась удержаться от разочарованного вздоха. Это был всего лишь фараон в своей шапке-короне, удерживающейся на голове на оттопыренных ушах. М-да, а я-то надеялась увидеть какого-нибудь сириусёнка, прилетевшего с планеты Сириус вместе с прародителем Осирисом… Да-а, ходят в наше время в такие байки, что пирамиды – это инопланетные корабли. И есть идиоты, в это верящие…

Фараон гордо прошествовал к моему трону, высоко держа голову, кажущуюся под короной очень маленькой. Ожерелье на шее, украшенное богаче, чем моё, красиво мерцало в свете факелов и свечей. Множество браслетов, колец и прочей бижутерии делало фараона похожим на незадачливого воришку, обчистившего ювелирный магазин и напялившего всё украденное на себя. Жирно подведённые глаза навевали мысли о моих современниках. Вежливо ему улыбнувшись, я сквозь зубы осведомилась у Анрис, чего от меня надобно этому коротышке. Естественно, мне сразу пришлось упростить фразу до нескольких понятных ей слов, иначе она бы над ней до скончания веков раздумывала.

– Брак! – тихо напомнила мне жрица, ёжась под тяжёлым взглядом верховной, которая из-за нашего перешептывания не могла начать церемонию.

– Сейчас?!? – опешила я. Судя по лицу девушки, ей хотелось постучать мне по лбу: по её представлению, богиня ну просто не могла не знать элементарных традиций её страны!

Каюсь, историей Древнего Египта я как-то не увлекалась, и теперь за это расплачиваюсь.

– Хорошее дело браком не назовут, – тихо процедила я общеизвестную истину, наблюдая как жрицы старательно бьёт поклоны перед подбоченившимся фараоном. Наконец, приветствие и возвеличивание правителя заканчиваются, и низкорослое Его Величество спешит изъявить свою волю. Судя по злорадной улыбке Анрис (извечно женское «А я же говорила! ! !») – матримониальную. Я порывалась что-то сказать, то дружеский тычок локтем подействовал лучше кляпа. Мне ведь совсем не надо выдать всем, что я самозванка на тёпленькое местечко богини?

Жрецы ещё что-то увлечённо обсуждали, договариваясь с фараоном (наверняка о приданном… жлобы), а я продолжала изображать из себя красивую куклу. И если я не предприму срочных мер, буду вынужденна быть ей до конца своей жизни. Ибо что-то мне подсказывает, и это отнюдь не здравый смысл, что из дворца мне сбежать уже не удастся…

С трудом дождалась окончания этой церемонии, и отконвоированная в свою комнату, я закатила грандиознейшую истерику. То есть металась по маленькой спальне, поминая всех богов и сетуя, что мне, как всегда, вместо хорошей жизни устраивают весёлую. Богам на меня было наплевать, и они не спешили переносить меня в моё время. Ну или хотя бы за пределы храма. (Вариант на небо меня, по понятным причинам, не устраивал). А значит опять всё придётся делать самой.

Верная Анрис была проинструктирована провести среди жрецов агитацию, чтобы внизу никого не осталось и никто не мешал нам совершить противозаконное деяние. Выпроводив жрицу, пытающуюся на ходу придумать ещё что-нибудь полезное, я облегчённо перевела дух. Как бы эта энтузиастка чего не учудила…

Быстро переодевшись в свою родную одежду (боже, как же меня достали эти бесформенные тряпки, называемые здесь платьями!), я застегнула поверх шорт пояс с кинжалом. Что-то мне подсказывает, что оружие мне ещё очень понадобится. Проверила, в каком кармане пистолет, в другой сунула нож и пару украшений. Та-ак.

Медленно села на кровать, в который раз прокрутила в голове эфемерный план побега. Единственное, на что я могла положиться – это верность Анрис и секретность этого её хода. А что я буду делать, когда выберусь из храма, я ещё как-то не задумывалась. Что ж, никогда не поздно наверстать упущенное. Сижу, думаю. Логично было бы найти хранителей знаний и приставать с этим вопросом к ним. И жрецы на эту роль подходят очень хорошо. Даже слишком. Если бы не этот брак с малолетним фараоном!

Шорох крадущихся шагов вывел меня из задумчивости почище ведра ледяной воды на голову. Не думаю, что Анрис стала бы скрываться от меня. А кто ещё сюда прийти может?.. Тревогу я почувствовала на подсознательном уровне и дальше действовала чисто интуитивно. Нож снова полетел на столик, я предельно аккуратно положила его на прежнее место, даже лезвия выщелкнула. Натянула поверх своей одежды смятое платье и нырнула под одеяло старательно делая вид, что богиня решила последний раз поспать в одиночестве. Свернувшись клубочком, чтобы из-под полуприкрытых ресниц можно было наблюдать за дверным проёмом, медленно выровняла дыхание.

У меня почему-то возникло ощущение, словно я сижу в засаде и поджидаю хищника, и от того, смогу ли я достоверно притвориться, зависит моя жизнь.

В комнату крадучись вошла верховная жрица. Внимательно огляделась, сохраняя на лице приветливую натянутую улыбку, и убедившись, что в спальне кроме нас никого нет, перестала сдерживать свои эмоции. В раскосых глазах мелькнуло тёмное пламя, хищная, пробирающая до костей, улыбка-оскал сильно исказили её лицо. Меня прошиб холодный пот, сразу начал бить озноб, несмотря на то что лежать в двойной одежде под тёплым одеялом было жарко.

Верховная с усилием вернула своим чертам привычную неподвижность и отступила в тень возле входа, приготовившись к долгому ожиданию. В расслабленной руке поблескивал обнажённый кинжал.

Я старалась не делать лишних движений, способных разуверить жрицу, что я отнюдь не сплю. Интересно, какого корнеплода она здесь забыла? Неужели, кто-то услышал о наших планах побега и донёс ей? Но тогда она вряд ли стала бы изображать недреманного стража в моих покоях, а просто прирезала по-тихому и меня, и младшую жрицу.

Анрис как всегда появилась совершенно бесшумно. Спокойно вошла, ничего не подозревая, и удивлённая попыталась меня окликнуть. Но прежде чем она успела открыть рот, верховная ударила её кинжалом в бок. Промазала. Уловившая тень движения девушка успела отшатнуться, в чёрных глазах мелькнули обида и удивление. С тихим звяком нерешительно скрестились ритуальные кинжалы, недовольные, что их используют в вульгарной драке. Жрицы медленно обходили друг друга, не решаясь атаковать снова. Тихие осторожные шаги, едва шевелящиеся губы – беззвучный разговор у ложа притворяющейся богини – почти сюрреалистическая картина. Мне это надоело первой.

Тихо выпростав из-под одеяла руку, я нащупала на столе нож. Бросать его в женщин – безумие. И так толком не прицелиться, так они ещё и ходят всё друг против друга! Или промажу, или попаду. Но в Анрис. По закону подлости.

Верховная снова бросилась в атаку, надеясь на неожиданность, но Анрис, не отвлекаясь, точно парировала все её удары. Увлечённые своей маленькой схваткой, они не заметили, как я осторожно встала. Жаль, я не умею ходить так же бесшумно, как и моя верная жрица.

Женщины сделали ещё один круг под непрерывный звон клинков, и верховная смогла увидеть меня. Её глаза удивлённо расширились, не понимая, почему грозная богиня пришла на помощь не ей, верховной и верной служительнице, а мелкой и нахальной девчонке, которая и в храм-то по случайности попала. Анрис отпрыгнула мне за спину, не опуская кинжал, но надеясь на моё «божественное заступничество». Несколько мгновений мы стояли неподвижно, словно надеясь, что противница одумается и извинится за своё вторжение. Конечно же, каждая понимала это по-своему.

Верховная, спокойно стоящая напротив меня, стремительно бросилась вперёд, пытаясь достать кинжалом открытую шею Анрис. Я с воплем отшвырнула девушку к стене и попыталась отмахнуться от безумной женщины ножом. Короткое лезвие вряд ли могло причинить ей серьёзный вред, если бы удар наотмашь не прошёлся по горлу. Тоже открытому.

Пытаясь сдержать визг, я отпрыгнула от хрипящей на полу жрицы, хлещущая из раны кровь расплывалась тёмной лужей.

– О небо, – тихо выдохнула я, делая ещё один шаг назад и инстинктивно хватившись за шею, словно это мне горло перерезали. – Господи…

На моей памяти это был единственный случай, когда я обратилась к «своему», христианскому богу. Зажав рот ладонью, я не в силах отвести взгляд смотрела на мучительно умирающую жрицу. Никогда бы не подумала, что смогу убить человека, никогда…

Анрис легко коснулась моего плеча, вопросительно заглядывая в лицо. Она не раз в своей жизни видела кровавые жертвоприношения жестоким зверобогам. И она не понимала, почему я не могу пошевелиться.

– Идти? – настойчиво спрашивала девушка уже не в первый раз. Я заторможено кивнула, осторожно обходя следом за жрицей растекающуюся кровь. Сделав несколько шагов, я едва не упала, и Анрис пришлось придерживать меня за руку, ведя перёд. Всё ещё не отойдя от потрясения, я послушно шла за ней, как собачка на поводке.

Пришла я в себя только в одном из пустынных залов с высоким потолком и частыми толстыми колоннами. Выдернула руку у жрицы и внимательно оглядела себя. Девушка оглянулась и только сейчас заметила, как нелепо я одета, и вежливо попыталась не рассмеяться. И ей это почти удалось. Недовольно покосившись на давящуюся смехом жрицу, я стянула через голову белую хламиду, запачканную кровью и вытерла об неё лезвия ножа, который я всё ещё сжимала в руке. Запихав испорченную одежду в какую-то нишу, чтоб в глаза другим не бросалась, мы продолжили свой путь к тайному (надеюсь!) ходу.

Перед одним из поворотов Анрис вытащила из кольца в стене тускло горящий факел и приложив палец к губам осторожно заглянула за угол. Я скептически улыбнулась, старательно отгоняя навязчивые мысли о первом в моей жизни убийстве. Девушка ведёт себя так, словно ожидает наткнуться у запасного (он же тайный, он же аварийный) хода целую толпу возжелавших спешно покинуть храм. Что ж эта за тайных ход такой, о котором все знают?

Довольная увиденным Анрис поманила меня пальцем. Я спокойно подошла к ней, с интересом вглядываясь в тёмный коридор. Густая тьма, рассеиваемая светом единственного факела, казалась единым живым существом, живущим в этом подземелье по своим законам. Узкий коридор, стиснутый толщей каменных стен ассоциировался у меня с дорогой в царство смерти, безликую, беспощадную Бездну.

Анрис робко сделала несколько шагов вперёд, зыбкий свет факела выхватил фрагмент древней росписи на боковой стене. Гневная тигрица, позади силуэт хищной птицы и непонятные знаки, мало похожие на египетские иероглифы. Девушка маленьким шажками продвигалась вперёд, словно опасаясь того, что может в следующий момент вынырнуть из кромешной тьмы.

Светлый прямоугольничек поворота успел полностью раствориться в мгле, когда мы наконец дошли до тупика. Анрис начала внимательно разглядывать пол, а я – росписи на стенах. Грубоватые рисунки не выцвели, и со стен на меня смотрели древние боги. Особым почтением я их не удостоила, пытаясь получше разглядеть и запомнить странные значки. Жаль перерисовать некуда и некогда.

За спиной что-то натужно заскрипело, пол под моим ногами покачнулся, и массивная плита провернулась вокруг своей оси под моим весом. К счастью падать было неглубоко, но пятки я себе всё-таки отбила.

– Тефнут? – взволнованно и неуверенно прозвучал сверху голос Анрис. Подняв голову, я увидела лицо жрицы на фоне едва освещённого квадрата, рассечённого надвое вставшей горизонтально плитой. Сдержав тихие и неласковые слова, я кивнула на пол и приказным жестом велела спуститься. Девушка проворно и ловко спрыгнула, легко приземлившись рядом со мной, с любопытством огляделась.

Тайных ход представлял собой туннель, выложенный неизвестным камнем с многочисленными серенькими прожилками. Но вот над нашими головами заскрежетало и плита снова встала правильно, отрезав нас от оставшегося наверху факела. В темноте переглянувшись (вернее, попытавшись), мы дружно подавили мученический стон. Впрочем, абсолютной тьмы не было – прожилки начали излучать слабый зеленоватый свет. Равнодушно пожав плечами, я пошла вперёд, благо направление здесь только одно и заблудиться довольно трудно – даже географический кретинизм не поможет.

От нечего делать я начала считать шаги. Сбилась на две тысячи каком-то, чертыхнулась, начала заново. Снова сбилась, снова чертыхнулась и снова начала заново. И так несколько раз. Ммм, надеюсь, мы не в другом храме из подвала вылезем?

По моим ощущениям, мы уже прошли около пяти километров – совсем небольшое расстояние в современном (в смысле, моего времени) городе, но в пустыне, да ещё тёмной ноченькой по подземному ходу… Лично я впечатлилась. И хватило же терпения (и рабов) всё это строить!

Задумавшись, я едва не снесла лбом стену. Оглядевшись, я заметила наверху чуть более тёмный квадрат ещё одной проворачивающейся плиты. Пока я думала, как мы её будем открывать, Анрис уже увлечённо нажимала на все найденные выпуклости. Результатом её стараний был скрежет сверху, и сероватые косые лучи, упавшие на пол туннеля. Вслед за ними в туннель посыпался песок, до этого маскировавший плиту.

Здесь потолок был не так высоко, как на входе, и мы смогли подпрыгнув уцепиться за край и подтянувшись вылезти на землю. Прохладный песок казался в сумраке серым, тёмное небо на востоке было кремово-розовым, до рассвета оставалась около получаса.

Чуть в стороне темнели небольшие домики, впереди блестела неподвижная вода Нила, а храм остался далеко позади. Похоже, жизнь начинает налаживаться.