"Аркадий Аверченко. Повести и рассказы" - читать интересную книгу автора

в него ботинком.
Так он и поступил.
- А ты и поверил? - вскричал Подходцев, прячась под одеяло. - Это
Клинков о тебе такого мнения, а не я.
- Для Клинкова есть другой ботинок, - возразил Громов. - Получай,
Клинище!
- А теперь, когда ты уже расшвырял ботинки, я скажу тебе правду: ты не
недалекий человек, а просто кретин.
- Нет, это не я кретин, а ты, - сказал Громов, не подкрепляя, однако,
своего мнения никакими доказательствами...
- Однако вы тонко изучили друг друга, - хрипло рассмеялся толстяк
Клинков, который всегда стремился стравить двух друзей и потом любовался
издали на их препирательства. - Оба кретины. У людей знакомые бывают на
крестинах, а у нас на кретинах. Хо-хо! Подходцев, если у тебя есть
карандаш, - запиши этот каламбур. За него в том журнале, где я сотрудничаю,
кое-что дадут.
- По тумаку за строчку - самый приличный гонорар. Чего это колокола так
раззвонились? Пожар, что ли?
- Грязное невежество: не пожар, а Страстная суббота. Завтра, милые мои,
Светлое Христово Воскресенье. Конечно, вам все равно, потому что души ваши
давно запроданы дьяволу, а моей душеньке тоскливо и грустно, ибо я принужден
проводить эти светлые дни с отбросами каторги. О, мама, мама! Далеко ты
сейчас со своими куличами, крашеными яйцами и жареным барашком. Бедная
женщина!
- Действительно, бедная, - вздохнул Подходцев. - Ей не повезло в детях.
- А что, миленькие: хорошая вещь - детство. Помню я, как меня наряжали
в голубую рубашечку, бархатные панталоны и вели к Плащанице. Постился,
говел... Потом ходили святить куличи. Удивительное чувство, когда священник
впервые скажет: "Христос воскресе!"
- Не расстраивай меня, - простонал Громов, - а то я заплачу.
- Разве вы люди? Вы свиньи. Живем мы, как черт знает что, а вам и
горюшка мало. В вас нет стремления к лучшей жизни, к чистой, уютной
обстановке, - нет в вас этого. Когда я жил у мамы, помню чистые скатерти,
серебро на столе.
- Ну, если ты там вертелся близко, то на другой день суп и жаркое ели
ломбардными квитанциями.
- Врете, я чистый, порядочный юноша. А что, господа, давайте устроим
Пасху, как у людей. С куличами, с накрытым столом и со всей вообще
празднично-буржуазной, уютной обстановкой.
- У нас из буржуазной обстановки есть всего одна вилка. Много ли в ней
уюта?
- Ничего, главное - стол. Покрасим яйца, испечем куличи...
- А ты умеешь?
- По книжке можно. У нас две ножки шкафа подперты толстой поваренной
книгой.
- Здорово удумано, - крякнул Подходцев. - В конце концов, что мы не
такие люди, как все, что ли?
- Даже гораздо лучше.