"Аркадий Аверченко. 224 избранные страницы" - читать интересную книгу автора

поставила 25 копеек пачка, а на прошлой неделе они 23 стоили? Куда две
копейки дела, признавайся!" Право, иногда, глядя на него, просто зависть
берет.
- Однако он мне несколько раз подносил цветы... Вон и сейчас стоит
букет - белые розы и мимоза - чудесное сочетание.
- Знаю! Говорил он мне. Розы четыре двадцать, мимоза два сорок. В
разных магазинах покупал.
- Почему же в разных?
- В другом магазине мимоза на четвертак дешевле. Да еще выторговал
пятнадцать копеек. О, это настоящий американец! Воротнички у него, например,
гуттаперчевые. Каждый вечер резинкой чистит. Стану я, говорит, прачек
обогащать. И верно - с какой стати? Иногда я гляжу на него и думаю: "Вот это
будет муж, вот это отец семейства!" Да... счастлива будет та девушка,
которая...
- Постойте... Но ведь он получает большое жалованье! Зачем же ему...
- Что? Быть таким экономным? А вы думаете, пока он вас не полюбил, ему
женщины мало стоили?
- Ка-ак? Неужели он платил женщинам? Какая гадость!
- Ничего не гадость. Человек он молодой, сердце не камень, а женщины
вообще, Лидочка (простите, что я называю вас Лидочкой), - страшные дуры.
- Ну уж и дуры.
- Дуры! - стукнул кулаком по столу разгорячившийся Макс. -
Спрашивается: чем им Мастаков не мужчина? Так нет! Всякая нос воротит. "Он,
говорит она, неопрятный. У него всегда руки грязные". Так что ж, что
грязные? Велика важность! Зато душа хорошая. Зато человек кристальный! Эта
вот, например, изволите знать?.. Марья Кондратьевна Ноздрякова - изволите
знать?
- Нет, не знаю.
- Я тоже, положим, не знаю. Но это не важно. Так вот, она вдруг
заявляет: "Никогда я больше не поцелую вашего Мастакова - противно". - "Это
почему же-с, скажите на милость, противно? Кристальная, чудесная душа, а вы
говорите - противно?.." - "Да я, говорит, сижу вчера около него, а у него по
воротнику насекомое ползет..." - "Сударыня! Да ведь это случай! Может,
как-нибудь нечаянно с кровати заползло", - и слышать не хочет глупая баба!
"У него, говорит, и шея грязная". Тоже, подумаешь, несчастье, катастрофа!
Вот, говорю, уговорю его сходить в баню, помыться, и все будет в порядке!
"Нет, говорит! И за сто рублей его не поцелую". За сто не поцелуешь, а за
двести небось поцелуешь. Все они хороши, женщины ваши.
- Макс... Все-таки это неприятно, то, что вы говорите...
- Почему? А по-моему, у Мастакова ярко выраженная индивидуальность...
Протест какой-то красивый. Не хочу чистить ногти, не хочу быть как все.
Анархист. В этом есть какой-то благородный протест.
- А я не замечала, чтобы у него были ногти грязные...
- Обкусывает. Все великие люди обкусывали ногти. Наполеон там, Спиноза,
что ли. Я в календаре читал.
Макс, взволнованный, помолчал.
- Нет, Мастакова я люблю и глотку за него всякому готов перервать. Вы
знаете, такого мужества, такого терпеливого перенесения страданий я не
встречал. Настоящий Муций Сцевола, который руку на сковороде изжарил.
- Страдание? Разве Мастаков страдает?!