"Аркадий Аверченко. Тайна" - читать интересную книгу автора

Я поболтал рукой и застенчиво сказал:
- Оставьте! Стоит ли говорить о такой прозе. Деньги, деньги... Что
такое, в сущности, деньги? Они хороши постольку, поскольку на них можно
купить цветов, окропленных первой чистой слезой холодной росы. Не правда ли,
Вася?
- Как вы красиво говорите, - прошептала хозяйка, смотря на меня
затуманенными глазами. - Этих цветов я никогда не забуду. Спасибо, спасибо
вам!
- Пустяки! - сказал я. - Вы прелестнее всяких цветов.
- Merci. Все-таки рублей двадцать заплатили?
- Шестнадцать, - сказал я наобум.
Из дальнего угла гостиной, где сидел мрачный Мимозов, донесся тихий
стон:
- Восемнадцать с полтиной!
- Что? - обернулась к нему хозяйка.
- Он просит разрешения закурить, - сказал я. - Кури, Вася, Лидия
Платоновна переносит дым.
Мысли хозяйки все время обращались к букету.
- Я долго добивалась от принесшего его: от кого этот букет? Но он
молчал.
- Мальчишка, очевидно, дрессированный, - одобрительно сказал я.
- Мальчишка! Но он старик!
- Неужели? Лицо у него было такое моложавое.
- Он весь в морщинах!
- Несчастный! Жизнь его, очевидно, не красна. Ненормальное положение
приказчиков, десятичасовой труд... Об этом еще писали. Впрочем, сегодняшний
заработок поправит его делишки.
Мимозов вскочил и приблизился к нам. Я думал, что он ударит меня, но он
сурово сказал:
- Едем! Нам пора.
При прощании хозяйка удержала мою руку в своей и прошептала:
- Ведь вы навестите меня? Я буду так рада! Merci за букет. Приезжайте
одни.
Мимозов это слышал.

III

Возвращаясь домой, мы долго молчали. Потом я спросил задушевным тоном:
- А любишь ты детскую елку, когда колокола звонят радостным благовестом
и румяные детские личики резвятся около дерева тихой радости и умиления?
Вероятно, тебе дорога летняя лужайка, освещенная золотым солнцем, которое
ласково греет травку и птичек... Или первый поцелуй теплых губок любимой
женщи...
Падая с пролетки и уже лежа на мостовой, я успел ему крикнуть:
- Да здравствует тайна!