"Родная кровь" - читать интересную книгу автора (Джевага Сергей)

Глава 14

Небо низко нависало над головой, давило свинцовой тяжестью. Тучи были черные и сердитые, молчаливые. Быстро пожрали лазурное поле, спрятали солнце. Я подспудно ожидал раскатов грома, но их не было. И от этого становилось еще хуже. Хотелось грохота и сверкания молний — они бы не так пугали, как эта тишь. Лениво и неспешно шел дождь, шелестел косыми холодными струями, делал мир бесцветным, серым. Порывистый ветер бросал водяную морось то слева, то справа, бил в лицо колючим ледяным кулаком. Громко хлопали полотнища стягов. Влага тянула их к земле, превращала гордые символы в обычные мокрые тряпки. Сквозь ровное шуршание дождя я слышал позвякивание доспехов, вздохи и шепот людей.

Большой цельнометаллический щит оттягивал мне левую руку. Опустить бы, но под ногами жидкое болото. Потом просто не вытащишь из вязкой грязи. Холодные ручейки дождя просачивались за воротник куртки, стекали по груди. Штаны давно промокли, а в сапогах хлюпала вода. Холод карабкался вверх, словно настырный котенок, впивался острыми коготками в кожу. Лоб стягивал тесный шлем. Он выстыл почти сразу, теперь жег, словно льдина. Жаль, без него нельзя. Капюшон не пробьет никакая стрела, но кости черепа тонкие и хрупкие — не выдержат удара.

Я чувствовал рядом тела воинов. В спину тыкался чей-то щит, наплечники скрипели о доспехи других солдат. Перед глазами маячила толстая шея ратника. Солдат беспокойно вертел головой, охал и ахал, простуженно сопел, чихал. Осторожно переступал с ноги на ногу. Внизу хлюпало и чавкало, плескало на сапоги холодной жижей.

Мы стояли уже с полчаса, ждали воинство империи. Позади, шагах в пятистах, высились стены города. На мой взгляд, довольно далеко, но выбор невелик, другой такой выгодной позиции не нашлось. Мы были на вершине холма, дорога на Лугар спускалась в овраг. Не такая узкая, как хотелось бы, пройдут враз двадцать воинов. Но по обе стороны густые заросли. Деревья стояли стволом к стволу, в просветах колючий терновник. Скифрцам придется атаковать лишь в этом месте. Можно найти и обходной путь, но уйдет драгоценное время.

Точно по центру высился частокол длинных стальных копий. Там стояла гномья фаланга. Из истории помню, что лучшей пехоты наш мир еще не знал. Гномы хоть и низкорослы, но невероятно сильны, закованы в крепчайшие доспехи. Достойные соперники ударной рыцарской коннице имперцев. Сегодня я видел бородатых коротышек лишь издали, и то мельком, Но успел оценить практичность вооружения подгорных воителей. Никаких мечей, лишь тяжелые топоры, молоты и кистени. Именно этим оружием легче всего крушить и сминать рыцарские панцири.

Сквозь привычные звуки прорезался далекий гул. Пока еще неразборчивый, но низкий и опасный. Сразу возник образ: огромное чудовище, змея или даже гигантская сороконожка ползет сюда. Ломает деревья, крушит каменные плиты дороги. Зверь совсем близко, еще немного — и увидим.

По рядам нашего небольшого воинства прошло волнение. Тихонько прошелестело: «Идут! Идут!» Вслед за этим зазвенели доспехи, заскрежетали мечи, вынимаемые из ножен. И наступило напряженное молчание.

Я бросил взгляд направо. Сосед, рослый гентский стражник, напряженно всматривался вперед, чуть ли не подпрыгивал в нетерпении. Перед нами стояли еще два ряда, копейщики и арбалетчики. Воин то и дело сплевывал под ноги, кривил губы в злой гримасе.

Поддавшись всеобщему настроению, я выглянул из-за плеча воина. Увидел лишь черные стволы деревьев и мокрую ленту дороги, убегающую вниз. Судя по звукам, вражеская армия была еще далеко. Мы рано изготовились. Я отвернулся, стал перебирать в уме те заклятия, которые успел наложить на себя, и те, что пригодятся в ближайшее время. Лишь теперь осознал всю глубину несчастья, постигшего меня. Без посоха чувствовал себя очень неуверенно. Заклятия получались с легкостью, но скорость, скорость… Меня три раза зарежут, пока буду бормотать одно простенькое.

Стражник толкнул меня плечом, издал странный рыкающий звук. Мысли сразу перемешались, я потерял путеводную нить. Раздражение и злость вспыхнули в душе. Я повернулся, дабы высказать, что думаю о неуклюжем дураке. Но, увидев лицо воина, позабыл о своей обиде.

— Вот они… — прошептал страж.

Я глянул вперед и вздрогнул — в косых струях дождя появились силуэты всадников. Небольшой отряд, даже не авангард, а просто разведчики. Фигуры размытые, серые. Никаких флагов или гербов, даже доспехов почти не было.

— Закрой забрало, — посоветовал я соседу.

— Обойдусь! — Воин небрежно отмахнулся, даже не взглянув на меня. — Мешает.

— Ну-ну, — хмыкнул я. — Если не боишься эльфийских стрел…

— Эльфов тут лет триста не видели, — уверенно сказал воин.

— Что ж…

Я стал следить за передвижением вражеского отряда. Скифрцы долгое время не видели нас, шли на рысях. Хорошая позиция, низина как на ладони. А те, кто поднимается, заметят нашу армию, лишь когда столкнутся в упор.

Так и вышло. Всадники на какое-то время исчезли из поля зрения. Но вскоре появились в нескольких десятках шагов. Осадили коней и схватились за мечи. Но поздно. Раздались сухие щелчки, ржание лошадей, крики. И тут же затихли. Я выглянул из-за плеча воина, увидел небольшой завал из трупов животных и людей. Один из разведчиков попытался бежать, но короткий арбалетный болт впился ему в спину, вырвал вражеского воина из седла. Второй выстрел убил лошадь.

— Молодцы, коротышки! — прогудел солдат слева. — Теперь не доложат, что впереди засада.

Я промолчал. Не люблю, когда убивают людей. А лошадей — вообще зверство. Но воин прав, нельзя, чтобы скифрцы догадались раньше времени. Иначе остановятся, начнут искать обходной путь. И тогда наша затея провалится.

Вновь наступила тишина, прерываемая лишь шелестом дождя и покашливанием простуженных воинов. Но теперь я чувствовал, что настроение солдат изменилось. Воины переглядывались, на лицах играли кривые ухмылки — а ведь скифрцы тоже люди, тоже умирают…

И опять изматывающее ожидание. Секунда тянулась за секундой, минуты превращались в вечность. На границе было немного иначе. Там я испытывал ужас от надвигающейся громады имперских войск. А сейчас все было как-то буднично. Словно деревенская драка, когда ребятня выходит стенка на стенку — помериться силушкой, показать удаль.

Гул стал громче, превратился в грохот. Лес гномьих копий заколебался, стал опадать. Я ждал, что выйдет как в прошлый раз. Быстрый расстрел, короткая схватка. Но получилось иначе. В низине зашевелился зверь, длинная, блещущая металлом змея. А в следующее мгновение на гребень

холма выскочил передовой отряд. Рыцари, сообразил я, когда увидел громадных коней и длинные копья. Не успел моргнуть, как первый ряд разлетелся, словно сухие листья. Слитно застучали гномьи арбалеты, еще более мощные, чем наши, но легкие и удобные. На месте первой шеренги сразу же выросла вторая. Скифрцы взвыли, увидев гибель соратников, пришпорили лошадей и опустили копья.

Слишком близко, промелькнула мысль. Не успеют разогнаться.

Но я ошибся. Скакуны ударили копытами, выбили фонтаны воды и грязи. Буквально за несколько шагов набрали ударную скорость. Громыхнуло так, что заложило уши. Я покрепче упер ноги в землю, приготовился сдерживать давление массы тел. Рыцарская конница разбилась о фалангу гномов, словно морская волна о неприступный утес. Заскрежетало и зазвенело, послышались частые дробные удары, крики боли и ярости.

Я не выдержал, встал на цыпочки. Впереди и сбоку творилось что-то непонятное. Виднелось лишь какое-то мельтешение, бьющиеся в агонии лошади и блеск металла. Скифрцы орали, пытались пробиться к нашему строю сквозь тела погибших товарищей. Кому-то удавалось, но их сразу же убивали гномы.

— Нужно помочь! — рыкнул сосед. — Коротышки не справятся!

Попытался пойти вперед, но тут же схлопотал оплеуху от сержанта.

— Стоять на месте, дураки! — рявкнул командир. — Не ломать строй! Гномы и без вас справятся.

И правда, справились. Я не увидел, что произошло. Но звуки боя на какое-то время стихли. Имперцы отхлынули, рыцарский клин сломался о неприступную стену щитов. Вот первая маленькая победа!

Я очнулся и сообразил, что судорожно стискиваю рукоять меча. Бой не затронул левый фланг, где я находился. Но напряжение вновь ударило по нервам. Мышцы сами собой деревенели, зубы скрипели. Тряслись поджилки, но не от страха, а от боевой ярости. Во мне пробудился хищник, поглядел вокруг и возжаждал крови.

В центре опять раздались какие-то крики, удары металла по металлу. Имперцы не смирились, вновь пошли в атаку.

Неизвестность хуже всего. Лучше бы я стоял в первом ряду, чтобы видеть ход сражения и не чувствовать себя частью стада. Я не выдержал, шепнул уже привычное заклятие. На мгновение ощутил легкость раздвоения. Часть сознания выпорхнула из тела, словно воробей, рванулась к сочащемуся влагой небу, но ударилась в твердую стену. В виски ударила боль. Я покачнулся и застонал. Мроновы служители! Успели накрыть колпаком поле боя. Теперь я слеп как никогда. Видеть передвижения вражеских войск, как на границе, не смогу.

Сосед посмотрел удивленно, поддержал под локоть.

— Что с тобой, парень? — спросил воин обеспокоенно. — Ты терпи. Знаю, страшно, но будь мужиком!

Я отмахнулся от сердобольного ратника, засмеялся сквозь выступившие слезы. Мужик, куда уж там! Виски жгло, в затылке стучала тупая боль. Я перешел на Истинное Зрение и уважительно присвистнул. Служители опять расстарались на Высшую Магию. Мне не сломать заклятие. Ну и Мрон с ним, не смертельно…

Дождь усилился, стало холоднее. С неба посыпались редкие хлопья снега вперемешку с водой. Имперцы упорно пробовали протаранить гномью фалангу. Но каждый раз коротышки сбрасывали скифрцев с холма. Вдогонку врагам летели арбалетные болты, несколько раз сверкали огненные шары, молнии. В бой вступили наши боевые маги.

Я поежился, кидло глянул в серое мокрое небо. Если так пойдет и дальше, я подохну от холода, а не от вражеского клинка. Сражение приняло затяжной характер. Ошеломленные «теплой» встречей скифрцы смешались, атаковали бестолково и вяло. Оставляли после себя горы трупов, отступали и вновь лезли по склону холма. Рыцари больше не нападали. Им не пройти было сквозь завалы тел, не набрать необходимой для удара скорости. «Если имперцы не дураки, то попытаются схитрить, — подумал я. — Всего-то и надо — если не разорвать гномий строй, так хотя бы оттеснить подальше, оставить простор для маневров».

Последнее затишье сменилось слитным ревом тысяч глоток. В центре громыхнуло, застучало и зазвенело. Гномий строй прогнулся, но выдержал напор. Одновременно с этим я услышал испуганные крики откуда-то слева.

— Обошли! — крикнул высокий воин рядом. — Обошли, гады!

— Готовься! — рявкнул сержант.

Ему вторили другие командиры. Я ошеломленно завер- тел головой, пытаясь сообразить, что произошло. Но тут раздался еще один оглушительный удар. Возникла давка. Меня отбросило на соседа. Мир вокруг завертелся: смазанные лица кричащих солдат, блеск клинков и доспехов. Меня больно ударили в живот, по голове, в ноги. Я взвыл, почувствовал, что падаю. Успел выставить руки и шлепнулся прямо в жидкую осеннюю грязь. Сверху послышалась ругань, мелькнул клочок серого неба и чей-то сапог. Какой-то озлобленный дурак спешил в бой, пытался прорваться вперед. Наступил мне на руку, зацепил носком сапога челюсть. Из глаз брызнули искры, боль тряхнула тело.

Я зарычал, попытался встать. Но меня дважды сбивали с ног, орали в ухо, били щитами и ногами. Лишь чудом удалось извернуться. Я принял вертикальное положение, сам стал раздавать тычки и затрещины налево и направо. Воины не обращали внимания, бестолково толкались и кричали. Кто от страха, кто от бешенства и боли. Я попытался вырваться из сутолоки, но безуспешно.

— Спокойно, дураки! — послышался рев сержанта. — Своих же давите! На счет «три» бьем строем. Раз… два…

Командир не успел договорить. Послышался мокрый хруст и хрип. Слева и справа тоже. Я извернулся, успел заметить белую стрелу, торчащую из глазницы соседа. Прислушался и ахнул — знакомый свист ворвался в уши. Небо почернело от множества эльфийских стрел. И опять раздались удары, хрипы и крики боли.

Паника усилилась, и меня опять едва не затоптали. Пришлось шепнуть усиливающее заклинание. Я пошел вперед, навстречу давке и шуму близкого боя. Почувствовал, как хрустят суставы, рвутся мышцы. Зарычал, словно зверь, и усилил напор. Щит вырвало из руки. Я не стал препятствовать, все равно он лишь мешал. Выставил перед собой руки, защищая лицо.

То один, то другой воин падал рядом, сраженный меткими эльфийскими стрелами. Мне в лицо брызгали горячие капли, крики слились в монотонный гул. Спину и плечи сотрясали удары. Я уже не рычал, а хрипел, ворочаясь среди бушующей человеческой массы.

Внезапно плотная стена из тел воинов исчезла, и я повалился вперед. Не удержался и рухнул в грязь. Хлебнул напитанной кровью жижи, стал кашлять и плеваться. В голове стоял страшный шум, мысли путались, а в глазах плыло.

Я тряхнул головой, прогоняя муть. Вскочил на колени и ошалело огляделся. Позади вздымалась стена щитов, из-за которой я, собственно, и вылетел. Воины Свободных Земель пятились, пытались укрыться от падающих сверху стрел. Слева рычала и возилась рыцарская конница, завязшая в нашем войске. Отряд был небольшой, но сплоченный. Я видел мельтешащие клинки и топоры. Рыцари глубоко вклинились в наш строй, старались рассечь его надвое.

Где-то далеко справа раздавался грохот. Я глянул и невольно восхитился. Гномы отступали, но очень медленно. Перед ними был завал из тел скифрцев высотой до пояса. Низкорослые подгорные воины не ломали строя, бились расчетливо и умело. Случалось, кто-то падал в переднем ряду. Но на место погибшего тут же становился другой. Во втором ряду были арбалетчики. Стреляли непрерывно, каждый залп сдерживал скифрцев, заставлял пятиться. Гномы ловко меняли второй и третий ряды. Пока одни выпускали стрелы, остальные заряжали оружие. Такую тактику я уже видел у эльфов.

В шаге от меня упала стрела, выбив гейзер грязи. Рядом еще одна. Я уловил ритм и отшатнулся. Вовремя! Третья стрела воткнулась в землю в том месте, где только что была моя голова. Я поискал взглядом и лишь через минуту разглядел светлорожденных. Эльфы стояли у дальней рощицы, осыпая стрелами наши ряды. Серебристые доспехи мерцали в струях дождя, выглядели размытыми и туманными. Если специально не вглядываться, ни за что не заметишь. Хорошая маскировка.

Обостренные магией чувства уловили движение воздуха. Я оттолкнулся ногами, кувыркнулся вперед. Но в последний момент ноги заскользили в грязи, и кувырок вышел медленным, неуклюжим. Одна стрела вонзилась в пальце от моей ноги, вторая пробила поножи. Я вскрикнул от острой боли. Наконечник засел неглубоко, лишь разорвал кожу. Я вскочил на ноги, быстро сломал древко и вытащил острие из тела. Оглянулся на ровный строй эльфов и зарычал от ненависти.

— Поговорим на равных? — процедил я сквозь зубы.

Хотел начертать Знак Огня, даже руку поднял. Но тут в голове вспыхнуло воспоминание из давнишнего сна. Бой между людьми и эльфами, отступающий отряд Мгира и чудовищное по своей разрушительной силе заклинание Серого мага… Это заклятие было первым, что я выучил из Высшей Магии. В общем-то несложное, обращаться нужно лишь к двум Стихиям — Огню и Воздуху. Раньше я его воспроизвести не мог, ядро было чересчур слабое.

Опять засвистели стрелы. Я увернулся, одну поймал в полете и медленно сломал на глазах у светлорожденных. Судя по тому, насколько густо стали падать стрелы, эльфы поняли и приняли вызов. Я перестал уклоняться, активировал один из щитов. Вспыхнула мутная голубоватая сфера. Я закрыл глаза и сосредоточился. Медленно и осторожно стал произносить заклятие. В солнечном сплетении разгорелось пламя. Я ощутил ярость огня и буйство ветра, выпалил окончание на одном дыхании и открыл глаза… Надо мной было веселое, праздничное сверкание синеватых искр. Стрелы сгорали целыми десятками, осыпались невесомым пеплом. Я перевел взгляд на эльфийский отряд и сделал ритуальный жест.

Тучи окрасились в алый цвет. В небе вспухло багряное облако, разрослось. До моих ушей долетел низкий рев. И тут же с неба ударил широкий столб огня, земля содрогнулась. Рощицу, эльфов и выехавший из-за деревьев отряд рыцарей сожгло в мгновение ока, разметало в мелкую пыль. В том месте взвился большой пламенеющий гриб, перевитый черным дымом и паром, насыщенный пеплом и комьями земли, раскаленными камнями…

В солнечном сплетении опять появилась легкая тянущая боль. Но, слава богам, все было не так плохо, как в битве на границе. Тогда я чуть ноги не протянул. С тех пор сильно окреп, но жаль — не настолько, чтобы творить Высшую Магию каждую минуту. Силы приходилось беречь, экономить, ведь я не мог знать, когда мое чародейство понадобится более всего.

Краем глаза я уловил какое-то движение. Сквозь шум битвы прорвался грохот копыт. Я обернулся и зарычал от переполняющей злости. На меня во весь опор скакал блистающий великолепными доспехами рыцарь. Не кланялся стрелам — смелый и гордый воин. Сквозь прорези забрала сверкали холодные голубые глаза. Огромный конь раздувал ноздри, месил копытами жидкую грязь. Зло храпел, набирал скорость для сокрушающего удара.

— Ты умрешь, нечестивый колдун! — вскричал рыцарь и занес длинный меч. Я сообразил: метит в горло. Захотел красиво срубить голову чародею, так, чтобы взлетела в воздух в брызгах крови.

— Ага, — пробормотал я устало. — Не от твоей ли руки, герой?

На мгновение кольнул страх — а вдруг у него получится? Но я отмел его усилием воли, нагло улыбнулся и сделал непристойный жест. Скифрец взревел от ярости и обиды, ударил шпорами коня. Я спокойно дождался, пока он подъедет ближе. Когда морда скакуна оказалась передо мной, сделал быстрый шаг влево, пригнулся и схватился за длинный плащ. На меня дохнуло жаром, запахом конского пота. Голову потряс мощный удар, а в глазах вспыхнул свет, мышцы рук застонали от резкой боли. Храпящее чудовище промчалось рядом, а я пошатнулся на ватных ногах и потрогал голову. Вроде цела, только шишка будет. Меч воина задел вскользь. На палец в сторону — и даже стальной шлем не спас бы меня.

Я моргнул, с ненавистью посмотрел на тело рыцаря, распластавшееся в грязи. Воин не шевелился, даже не дышал, по-моему. Шутка ли — грохнуться с такой высоты.

Рощица догорала. Там был дымный столб, спекшаяся до твердости скалы земля. Я отвернулся, постарался окинуть взором поле битвы. Плохо, очень плохо. Левый фланг почти смяли. Рыцари вклинились в ряды наших воинов, разорвали строй и теперь азартно рубились. Солдаты Свободных Земель еще держались, но постепенно отступали. Эльфийский обстрел здорово проредил наши фаланги. То тут, то там виднелись неподвижные тела. Наполовину утопленные в грязи, похожие на уродливых ежей… Гномы же словно корни пустили. Но тоже понемногу сдавали позиции. Не так быстро, как люди, но и они не выдерживали напора многотысячной армии. Что с правым флангом, я не видел, но, судя по долетавшим звукам, там тоже было жарко.

Рыцарский клин разорвал строй насквозь, вышел прямо на меня. Воины выглядели устрашающе в струях холодного ливня. Лошади огромные, словно буйволы, укрытые толстыми доспехами, как и хозяева. Я ловко отпрыгнул с пути первого коня, пропустил клинок рыцаря над головой. Уцепился за сбрую и подтянулся на руках. Рывком запрыгнул на спину скакуна позади наездника. Коротко и резко ударил локтем в железную болванку головы. Металл смялся, я услышал хруст костей и тихий стон. Не стал дожидаться, пока рыцарь упадет, спрыгнул и покатился по земле. Рядом раздались испуганные и злые крики, ржание лошадей.

— Вот он! — зарычал кто-то. — Бейте гада! Сэра Блэкстоуна убил!..

У моих глаз сверкнул холодный росчерк. Я отбил клинок поручем, поскользнулся в грязи и отскочил еще на шаг. Стиснул зубы и зарычал, нагнетая в теле боевую ярость. Выхватил меч. Но бросился не вперед на врагов, а назад, к рощице. За спиной раздались крики, хохот и улюлюканье…

— Я зарублю эту трусливую свинью! — послышался чей-то восторженный крик.

«Зубы не выросли чародеев бить», — подумал я с бешенством. Сил огрызаться не было. В горле клокотало, вода забила горло и нос. Я отбежал шагов на двадцать, резко развернулся и быстро вычертил Знак Огня. Какое-то мгновение еще видел красивый рыцарский клин, скачущий на меня. А потом полыхнуло пламя, полетели ошметки внутренностей, оторванные руки и ноги, куски горелой плоти. Меня обдало волной горячего воздуха, кипящих кровавых брызг.

В нескольких шагах упал оплавленный дымящийся шар — все, что осталось от головы одного из смельчаков. Тех, что скакали посередине, просто разорвало в клочья. Остальных разметало, оглушило и ранило.

Я мрачно посмотрел на остатки рыцарского отряда, пошел к своим, осторожно огибая фрагменты тел погибших, вперемежку людей и лошадей. «Вот разница между воином и магом, — промелькнула мысль. — Чародею никогда не стать воином или героем, благородным и бесстрашным. Просто потому, что работа мага больше похожа на работу мясника. Но есть куча заклинаний, не столь мощных, но более эффективных. Зачем уничтожать армии, когда можно убить лишь одну сволочь, пославшую их в бой?.. Нельзя уподобляться дураку, что гоняется за комарами с ручным огнеметателем. Но об этом стоит подумать позже, когда закончится сражение…»

Левый фланг все-таки побежал. Но надо отдать им должное — недалеко. Солдаты сумели преодолеть страх, а командиры удержали воинов, заставили выстроить новую стену щитов. Я подавил усталость, перешел на бег. Позади настигала новая волна скифрцев. Имперцы оттеснили гномов от прохода, сумели создать подобие порядка.

Я подбежал к неровной линии левого фланга. В строй заходить не хотелось — опять будет давка. Но оставаться самому на поле боя — верная смерть. Солдаты встретили меня с испугом, плотнее сдвинули щиты. Из рядов вырвалась ветвистая молния и полоснула по груди. Куртка защитила, но я покачнулся, потряс головой, ослепленный вспышкой.

— Кто там такой умный? — зарычал я, озлившись. — Только своих умеем молниями бить?

— Не подходи! — послышался визгливый голос— Ты чудовище!

Я нехорошо усмехнулся, засунул меч в ножны. Какой-то боевой маг впал в истерику, везде видел врагов. Хотя я и правда выглядел монстром.

Позади вновь нарастал гул, имперцы шли в атаку. Если меня не впустят в строй, я окажусь раздавленным.

— Глупец! — рявкнул я. — Какая разница, кто я? Или врагов не бил вместе с вами?

— Ты чудовище! Демон! — завизжал неизвестный боевой маг. — Чародеи не владеют такой силой!

— Что ж… — фыркнул я. — Раз я демон, то первым сожру тебя. Или превращу в лягушку… Пропускай!

Ратник, к которому я обратился, угрюмо глянул из-за щита. Поколебался, но какая-то мысль заставила его решиться. Воин опустил щит, хмуро улыбнулся и мотнул головой, мол, проходи.

— Ребята, свой! — прогудел он.

Строй раздвинулся, меня пропустили. Я не стал дожидаться повторного приглашения, юркнул в глубь рядов. И вовремя. За спиной громыхнуло, послышался оглушительный лязг и раскатистый рев. Имперцы ударили со всей яростью и силой, на какую были способны.

Началась обычная рубка. Скифрцы теснили, а мы постепенно отступали к стенам города. Исчезло наше преимущество от более выгодной позиции. Из низины непрерывным потоком выходили новые отряды, вступали в бой. Небольшое гентское войско оказалось наполовину окруженным. И лишь тогда нам дали команду отступать. Мы стали пятиться, прикрываясь щитами, отстреливаясь и отчаянно орудуя клинками.

Какой-то частью разума я сознавал, что прошло не так уж и много времени, не больше часа. Но в бою и десять минут — вечность. Наше войско таяло, словно снег на солнце. Скифрцев же становилось все больше. Воины падали один за другим, сраженные клинками и стрелами. Из пятисот солдат левого фланга осталось около полутора сотен.

Отдохнуть в глубине строя так и не удалось. Вскоре мне вручили щит и отправили в передний ряд. Моменты сражения почти не отложились в памяти. Лишь мельтешение лиц перед глазами, злобные хари имперцев и отчаянная рубка. Несколько минут боя, и тебя сменяет немного отдышавшийся воин. Ты отходишь назад, плюешься и ругаешься, пытаешься унять дрожь. Но не успеваешь прийти в себя, как вновь чувствуешь тяжесть щита, руки раздирает боль, а суставы крошат мощные удары противников.

Отступать начали даже гномы. Одна маленькая фаланга не смогла противостоять тысячам озверевших солдат империи. Войско Гента отошло на сто шагов, потом еще на пятьдесят.

«Скоро вступит в действие вторая часть плана», — подумал я, отдыхая в глубине строя. Оглянулся — стены города близко. У ворот какое-то движение, блестит металл. Пока сражение идет хорошо. Вызываем ярость имперцев на себя, завлекаем в расставленные сети…

В солнечном сплетении возникла вяжущая боль. Я вздрогнул, почувствовал чужую магию. Завертел головой, пытаясь определить направление. Скифрцы немного отступили, стали перестраиваться для новой атаки. В центре установилось временное затишье. Фланги трепали, но как-то вяло, без огонька.

Дождь закончился, вместо него стал сыпаться снег. В белой пелене засиял ровный золотистый свет. По спине побежали мурашки. Вот оно! Сейчас будет удар! Я закрыл глаза, пытаясь почувствовать вектор атаки, предупредить и пустить вражеское заклятие хотя бы вскользь. Но не успел. Сквозь сомкнутые веки проник яростный солнечный свет, раздалось глухое «умпфф». Я покачнулся на нетвердых ногах, распахнул глаза и едва не упал на землю. Огромный, брызжущий искрами мяч прокатился по полю, оставляя за собой полоску сухой, исходящей паром земли, и врезался в монолитный строй гномов. Шар превратился в облако безобидного золотистого тумана, что стал оседать на доспехах коротышек мелким прахом. Но через мгновение неказистая пыль вспыхнула ярким бездымным огнем. Воины сгорали вместе с крепчайшими доспехами и оружием, многие даже не успевали закричать. Буквально за несколько минут от непобедимой гномьей фаланги остались лишь жалкие ошметки.

И тогда отступление превратилось в бегство. Войско Гента стало вопящим от ужаса стадом. Солдаты разворачивались и со всех ног бежали к воротам города. Вслед летели. стрелы, били яркие лучи золотистого света. Сжигали и кромсали, сея еще большую панику.

Я бежал в числе последних, отмахиваясь мечом от преследующих врагов. Иногда бил Знаками и заклятиями, но использовал лишь самые быстрые, а значит, слабые. К тому

же начал чувствовать, что истощаюсь. Высп1ая Магия, позволившая уничтожить эльфов, здорово притушила мне энергетическое ядро. В голове все смешалось. Кроме собственного хриплого дыхания и шума крови в ушах, я почти ничего не слышал. Бегство для меня превратилось в странную игру на выносливость и смекалку: несколько десятков шагов бега с препятствиями в виде ям и кочек, тел погибших солдат. Потом прыжок и перекат через плечо. Как раз вовремя — заклятие служителя выжигает воздух в том месте, где я только что был. Черчу Знак Воздуха. Тугая волна сбивает с ног скифрцев. Я встаю на ноги и бегу дальше. Пролетаю десяток шагов на одном дыхании, спотыкаюсь и неуклюже падаю. Позади слышатся хриплые крики врагов. Встаю и рыча бросаюсь в схватку. Рублю быстро и мощно, но не увлекаюсь. Едва выдается короткая передышка, бросаю заклятие и опять бегу. Позади сверкает сеть голубых молний, уши терзают крики сгорающих заживо скифрцев.

Во мне не было страха и злости, лишь страшная усталость, пожирающая тело и душу. Со странным равнодушием я отмечал, что еще немного — и я просто свалюсь без чувств. Нельзя до бесконечности уходить от смерти. Когда-то костлявая все же настигнет, примет в свои холодные объятия.

Я присоединился к небольшой группе воинов, что укрылись щитами, пытаясь противостоять напору имперцев. Это оказались наемники — битые жизнью, бывалые воины. Дрались холодно и расчетливо, умело. Не поворачивались спиной к врагу, отходили, сохраняя видимость порядка. Я встал рядом и постарался подстроиться под их ритм. Наемники приняли без разговоров, прикрывали спину и плечи. А я отчаянно отмахивался от набегающих врагов, лечил соратников заклятиями.

Когда силы стали иссякать, в спину уткнулся холодный и острый металл. Я обернулся и едва не застонал от облегчения. Големы! Пятьдесят громадных многоруких горбатых машин стояли на небольшом расстоянии друг от друга, гудя от внутренней мощи. А между ними оборотни с оружием в руках. Злобно рычали и ярились, полосовали когтями воздух. Лица превратились в жуткие морды, глаза полыхали демоническим пламенем.

Я все-таки потерял сознание. Но лишь на несколько минут. Очнулся уже у ворот Гента, в редкой разношерстной толпе тех, кто остался в живых. Могучий рыжебородый наемник подал мне флягу с водой, проворчал одобрительно:

— Хорошо дрался, чародей! Если выживем, переходи ко мне в отряд! Будешь сыт и деньгой не обижен!

— Я подумаю над твоим предложением, — прохрипел я, нашел в себе силы улыбнуться.

— Подумай, — важно кивнул воин, поправил рогатый шлем на голове. — Хорошие чародеи в наше время — большая редкость. Обычно мелкая шушера попадается да проходимцы всякие… ни рану залечить, ни морок навести…

Наемник говорил что-то еще, но я не слушал. Приник к фляге и сделал глоток. Вода показалась очень вкусной и свежей. В голове немного прояснилось, застилающая глаза мгла развеялась. Еще пара небольших глотков привели в чувство, вернули силы. Я отдал флягу, осмотрел себя. Серьезных ран не было, лишь глубокие царапины, синяки и ушибы. Можно сказать, отделался легким испугом.

— Хорошо дерутся ваши зверушки, — одобрительно крякнул тот же наемник.

Я проследил за его взглядом и вздрогнул всем телом. Тонкая линия оборотней сдерживала натиск имперцев. Слышались леденящие душу рев и рычание, в воздух летели кровавые ошметки. Каждого ликантропа отмечал сплошной вихрь острых когтей и зубов, костяных шипов, щупалец, жал… Я забеспокоился — где-то среди них был и мой брат.

— Надо помочь!. — воскликнул я и сделал шаг вперед. Меня схватили под руки. Рыжебородый воин успокаивающе похлопал по плечу.

— Справятся, — спокойно сказал наемник. — В смертников играть не будут. Всего-то и надо, что дать нам время…

— Зачем? — спросил я.

Наемник развел руками и мотнул головой в сторону ворот. Я оглянулся и все понял. От нашей разношерстной армии осталась лишь горстка. Около пятидесяти угрюмых гномов с обожженными лицами и обгоревшими бородами, чуть больше сотни людей. Много тяжелораненых. Те, кто еще мог сражаться, стояли с оружием наготове. Остальных уносили за ворота. Сегодня будет много работы для лечебниц.

— Это все выжившие? — поразился я.

— Да, — спокойно ответил воин. — Бежать в бою нельзя ни при каких обстоятельствах. А мы поддались панике. Если бы не это, живых было бы гораздо больше. Ты не беспокойся, чародей. Всякое бывает. Сейчас унесут раненых подальше, и оборотни отступят.

— А потом опять бой, — пробормотал я.

— Да, — кивнул наемник. — Будем отстаивать ворота, заманивать скифрцев в ловушку…

Меня согнул пополам приступ кашля. В воздухе витал тяжелый запах крови и горелой плоти. К такому, наверное, нельзя привыкнуть. Я опустился на одно колено, стал шептать лечебные заклятия. Холодные снежинки падали на разгоряченное лицо, мгновенно таяли и стекали уже горячими каплями. Тело трясло от вяжущей слабости.

«Еще немного, — постарался убедить я себя. — Совсем чуть-чуть… Потерпи, Эскер!»

На звуки битвы перестал обращать внимание. Слух подстроился, мозг воспринимал их как фоновый шум, вылавливая исключительно те, что несли непосредственную угрозу.

Я вскинул голову и посмотрел на имперскую армию. Молодцы скифрцы, видно выучку. Очнулись от той оплеухи, что мы им влепили. Поле перед Гентом было разбито на ровные квадратики и клинья. Шла пехота, неспешно скакали рыцари. Основные силы приближались неумолимо и быстро. Я постарался оценить количество и едва не зарычал от отчаяния. У нас получилось уничтожить лишь пятую часть скифрского войска.

Внимание привлекла линия обороны. Оборотни стали отступать. Медленно, потом быстрей. Один упал. Ликантропа облепили имперцы, словно мелкие рыжие муравьи большого жука, стали кромсать клинками. Потом погиб второй, третий… В груди предательски екнуло. В зверином облике Тоха не отличить от других ликантропов. Но хотелось верить, что брат не погиб.

Имперцы нахлынули волной, поглотили оборотней и обогнули неподвижные стальные статуи големов. Я забеспокоился. Давно пора было запускать машины. Почему же бездействуют огнеметатели на стенах? Ведь самое время дать сдачи. Я переключился на Истинное Зрение и взвыл от бешенства. Механики, трусливые твари! Сбежали! Вокруг ни одного не осталось, а значит, голекы и орудия работать не будут.

«Стоп! — подумал я. — Тут есть один маг-механик. Ты. Так какого демона стоишь столбом?»

Я сбросил с плеча руку наемника, вышел вперед. Если буду работать обычным способом, придется запускать каждого голема отдельно. Уйдет слишком много времени. Нужно иначе. Я закрыл глаза и сосредоточился. Перед глазами развернулись управляющие плетения каждой машины. Стандартные, отличия минимальны, ведь схемы вычитывали из одних и тех же учебников, справочников. Так-так… Если ударить одновременно по этим узлам, то големы запустятся. Но как это сделать? В каком виде?..

Ответ пришел из глубин сознания. Я не стал раздумывать, зачерпнул силы из ядра и создал короткий импульс. Постарался сделать его похожим на управляющие нити, которыми обычно запускают механизмы. Секунду помедлил, а потом резко выбросил руки перед собой и рявкнул: «Вперед!»

Меня ухватили за одежду, резко дернули назад. Я открыл глаза и отчаянно заругался, попытался отмахнуться.

— Да не брыкайся ты, чародей! — раздраженно фыркнул рыжебородый воин. — Умереть захотел? Зачем под стрелы лезешь?..

— Да пошли вы! — заорал я. — Големы!..

— Работают твои големы, — хохотнул наемник. — Глаза разуй!

Я стряхнул грубые лапища с плеч и посмотрел. Наемник не обманул. Стальные гиганты оживали один за другим. Вздрагивали, делали первые неуверенные шаги, но постепенно набирали скорость. Многочисленные конечности, вооруженные клинками вместо лопат и буров, начали бешено вращаться.

Имперцы мгновенно отхлынули, стали разбегаться в ужасе. Там, где проходили машины, возникали кровавые вихри. Передовые отряды скифрцев оказались порублены на куски, уничтожены и рассеяны. Но. големы не остановились. Мерно шагая, направились вперед, на стройные ряды подоспевших копейщиков и мечников. Те дрогнули, стали защищаться. Но без толку. Копья ломались о крепчайшую броню, мечи высекали искры, тупились. Налетел большой отряд рыцарей. Слитно ударили, целя в грудь одного из железных гигантов. Раздался душераздирающий треск, крики боли и лошадиное ржание. Рыцарский клин перестал существовать.

— Мрон! — громко прошептал рыжебородый наемник и сделал жест, отгоняющий зло. — Первый раз в жизни вижу такое удивительное сражение. Если выживу, буду внукам рассказывать…

Я не обратил внимания на бормотание, стал с жадностью рассматривать выбравшихся из сражения оборотней. Пятеро, всего пятеро. С обломанными костяными шипами, израненные и окровавленные. Среди них углядел одного похожего на медведя. Неужели Тох?.. Пока я бежал к нему, оборотень успел сменить облик.

— Хорошая битва, Эскер, — устало прорычал Тох. Оборотень отбросил искореженную, измазанную кровью секиру, опустился на одно колено и потряс головой. Карие глаза затянуло пеленой боли, лицо скривилось в жуткой гримасе. Я невольно задрожал, увидев глубокие кровоточащие раны на теле брата. Внутри красное мясо с белыми прожилками и острыми осколками костей. От доспехов Тоха почти ничего не осталось. Посеченные и разбитые, они болтались на оборванных ремнях. На едва прикрытую снегом землю обильно капала кровь.

Я испуганно ахнул. Почему-то показалось, что брат умрет на моих глазах. И от этого стало очень страшно. Я протянул руки, быстро зашептал заклинания.

— Не надо, Эскер, — пробормотал Тох. — Я сам. Ликантро-па трудно убить.

Я не стал слушать, вызвал самые сильные из известных мне исцеляющих заклятий. Глянул на брата и успокоился. Глубокие рубленые раны закрылись, появились уродливые вздувшиеся шрамы. Краснота стала опадать, зарастать густой черной шерстью. Оборотень тряхнул головой и встал на ноги.

— Хватит! — рыкнул брат бодро, — Мне лучше.

— Напугал! — признался я. Вздохнул с облегчением и отступил на шаг.

— Почему так долго не шли големы? — спросил Тох, нахмурившись. — Еще немного, и все бы остались там.

— Механики разбежались, — объяснил я. — Трусы! Пришлось самому активировать плетения…

Брат окинул взглядом компанию у ворот, помрачнел.

— Кто-то должен был предать, — хмыкнул оборотень и невесело засмеялся. — Им еще аукнется. Но пусть пока живут. Главное, что все получилось.

Я устало вздохнул, постарался успокоиться. Подставил лицо хлопьям снега. Почти с наслаждением ощущал, как пушистые невесомые пушинки тают, превращаясь в воду. «Хорошо-то как! — промелькнула мысль. — Быть живым так здорово. Чувствовать боль, страх, радость… вообще чувствовать — прекрасно. Просто потому, что это есть».

Мысли внезапно перепутались. В солнечном сплетении полыхнул пожар. Я схватился за живот, согнулся пополам и взвыл. Тело сотрясала крупная дрожь, по коже бегали мурашки, прокатывались волны жара и холода. В глазах все расплывалось, жгучая боль терзала каждую клеточку тела, каждый нерв.

Страшная догадка вспыхнула в мозгу. Такое испытывал совсем недавно. На укреплениях близ Третьей пограничной крепости. Тогда служители применили мощнейшую магию, с легкостью уничтожили наше изрядно потрепанное войско. Что же будет теперь? Опять солнечные стрелы или что-то пострашней?

Перед глазами возникло обеспокоенное лицо Тоха. Брат потряс меня за плечо, что-то сказал. Только с третьего раза я услышал:

— Что с тобой, Эскер?

— Нужно уходить, Тох, — простонал я, — Быстрей гони воинов в город!

— Но почему? — воскликнул брат, — Это противоречит нашему плану…

— К Мрону план! — прохрипел я. — Слышишь пение? Брат выпучил глаза и с недоумением повертел головой.

Я видел, что он напряженно прислушивается. Но в шуме битвы таяли остальные звуки. Зато отчетливо слышал я. Громкое пение: гимн войны, призыв о помощи к очень могущественному существу. Не к человеку, даже не к демону. К богу. Служители обращались к Алару. И я чувствовал, что каждое слово мольбы услышано. Далеко, за пределами нашего мира, за хрустальными сферами слоев бытия пробуждалась великая сила, тянулась сюда, к полю и стенам города.

— Ничего не слышу, — проворчал Тох недовольно. — Что вообще происходит? Объясни по-человечески.

Я застонал от боли, постарался совладать с собой. Нужно… Да, нужно что-то предпринять… Где-то недалеко стояли служители и пели, взявшись за руки, творили Высшую Магию. Если смогу оборвать заклинание, возможно, обойдется.

— Уводи воинов, Тох! — твердо сказал я. — Уводи! Погубишь зря!

Боль не давала сосредоточиться. Я пытался вспомнить хотя бы одно заклинание, но из головы вылетели даже простейшие. Пение служителей вызывало новые приступы боли. Я чувствовал, что сила, противная моей сущности, проламывает небеса, ищет цель. То была сила веры. А вера и знания никогда не уживались вместе.

Сознание начало потихоньку затухать, тело онемело, перестало подчиняться неверным приказам мозга. Сквозь туман, заполонивший разум, я ощутил, как крепкие руки подхватили меня за шиворот, бесцеремонно поволокли.

И тут служители завершили заклятие. Боль исчезла, отпустила тело. Я отпихнул руки брата и встал на ноги, ошеломленно тряхнул головой.

— Что случилось? — воскликнул Тох, глянул на меня с беспокойством и страхом, — Что ты бормотал насчет пения?

— Поздно, — сказал я.

Прислушался к ощущениям и понял — сила бога уже тут, среди скифрцев. Золотистое сияние клубилось редким туманом. Но постепенно сгущалось, превращалось в твердый кулак.

— Что поздно? — рявкнул Тох. — Эскер, не говори загадками!

Я посмотрел на поле боя. Големы внесли панику, расстроили ряды имперской армии. Солдаты с криками разбегались, осыпали металлических гигантов стрелами. Машинам все было нипочем. Они тяжеловесно ворочались в грязи, размерено шагали вперед. Многочисленные руки, вооруженные клинками, полосовали воздух.

«Слишком неповоротливые, — промелькнула в моей голове. — Шахтные машины, не военные. Солдаты сообразили, что на пути попадаться им не стоит, легко избегают клинков. Жаль, что так и не успел доделать боевого голема. Он устроил бы настоящую разруху».

Один из големов вспыхнул ярким золотистым сиянием, начал оплывать, словно кусок сливочного масла над костром. Машина сделала еще несколько шагов по инерции и разлилась по земле озером расплавленного металла. Сияние перекинулось на другого голема, на третьего… Мощные механизмы, сделанные из крепчайшей стали, сгорали один за другим. Лопались и взрывались, превращались в оплавленные гротескные статуи.

Тох следил за гибелью машин остановившимся взглядом. Потом повернулся ко мне и спросил:

— Об этом ты хотел сказать?

— Не только, — ответил я, прислушиваясь к ощущениям. — Смотри.

В густой пелене облаков появился широкий разрыв. Мелькнуло голубое небо, но сразу пропало. Из дыры ударил толстый столб чистейшего золотистого света, вонзился в ряды имперской армии. Наступила страшная, невозможная тишина. Каждый человек перед стенами Гента замер, пораженный ужасом и благоговением.

Столб небесного огня истончился, потом исчез вовсе. Но я знал, что сила никуда не делась, нашла носителя… Имперцы зашевелились первыми, стали пятиться в стороны. В рядах возник широкий коридор.

— Что происходит? — услышал я шепот брата. Хотел ответить, но не успел.

Из рядов скифрской армии вышел человек. Худой высокий воин в эльфийских доспехах и с узким мечом в руке. От него исходило яркое золотистое сияние. На пластинах лат играли веселые солнечные зайчики, а глаза были подобны щелям, сквозь которые смотрело само солнце. На нас дохнуло волной Силы, яростной и обжигающей.

Человек медленно пересек поле, залитое кровью и заваленное трупами. Имперские солдаты давали дорогу, кланялись. Кто-то падал на колени прямо в грязь и молился. Сияющую фигуру провожали взглядами, полными мистического ужаса, религиозного рвения. Воин пересек почти половину расстояния, разделяющего нас, обернулся и взглянул на скифрцев. Я ощутил беззвучный приказ. Неслышимый для нас, но прекрасно понятный каждому имперскому солдату.

По полю прошло движение. Глаза каждого скифрца вспыхнули тусклым сиянием. Раздался скрежет доспехов и вынимаемых из ножен мечей. Человек отвернулся й, запрокинув голову, весело засмеялся. А потом пошел к нам быстрыми упругими шагами. На узком подвижном лице играла кривая ухмылка, по волосам пробегали огненные искры.

— Тох, убираемся отсюда! — воскликнул я. — Мы не удержим их здесь.

Мы переглянулись с оборотнем. Брат выглядел пораженным. Глаза выпучены, рот распахнут. Но совладал с собой, нахмурился. Во взгляде промелькнула жаркая ненависть.

— Ты видишь то же самое, что и я? — спросил Тох.

— Да, — ответил я медленно. — Это не человек.

Тох кивнул и повернулся к воротам. Нас осталось ничтожно мало. Лишь горстка усталых, израненных воинов. Но лучшие из лучших, самые крепкие и сильные, умелые. Защитники Гента устрашенно пятились, закрывшись щитами и выставив клинки. Но не побежали, лишь плотнее сомкнули ряды. Несмотря ни на что, решили сражаться до последнего, не отступать.

— Примем гостей как должно! — вдруг захохотал Тох. Оборотень с наслаждением потянулся, захрустел суставами. Тело брата «поплыло». На груди и спине вздулись тол-

стые плиты костяного панциря. Из плеч с хрустом выскочили длинные и острые шипы. Лицо изменилось. Кожа лба и щек затвердела, вытянулась. Через минуту передо мной стоял мощный воин в массивных костяных доспехах. Тох подхватил с земли чью-то секиру. В левую руку взял огромный гномий топор.

— Тох, не делай этого! — воскликнул я, сообразив, что задумал двоюродный брат.

Ликантроп ожег меня взглядом алых как угли глаз.

— Выскочке нужно устроить трепку, Эскер! — ответил брат. Голос, искаженный костяной броней, стал неузнаваемо глухим и рокочущим.

Я бросил быстрый взгляд на солнечного воина. Он был совсем близко. Стремительно шел через поле, залитое кровью, полыхающий меч держал на вытянутой руке. И улыбался, весело и заразительно смеялся. А за ним катилась волна скифрцев с оружием наперевес.

Я отступил на шаг, устрашенный, уперся спиной в стену щитов. Предательский холодок страха заледенил кровь, почти остановил сердце. Мое ядро то вспыхивало, то превращалось в тусклую холодную искру. «Ничего не смогу противопоставить этой силе, — сообразил я. — Она гасит мою магию».

— Ты не понимаешь! — вскричал я. — Служители перелили в него силу Алара. Тебе не сразить его!

— Аватара бога? — прорычал оборотень. — Что ж, достойный противник!

Тох подбросил топор в воздух, ловко поймал за рукоять. Загородил своим массивным телом ворота. Я стиснул зубы, вытащил меч из ножен и встал рядом с братом. В голове носились испуганные мысли, колотила дрожь от волнения и ужаса. Но вместе с тем возникла странная решимость. Родилась в душе, окрепла и выросла, заполонила все мое существо.

— Помощь тебе не помешает, — сказал я непослушными губами.

— Брат промолчал, бросил взгляд искоса и отвернулся. Наклонил голову и стал внимательно рассматривать приближающегося воина. Я закусил губу до крови, снял и отбросил помятый шлем. Холодный ветер ожег разгоряченную голову, взъерошил мокрые волосы.

«Опять глупое геройство? — промелькнула мысль. — Нет, не глупое… Нет ничего глупого и постыдного в том, чтобы защищать свой город до последней капли крови».

Я почувствовал рядом движение, обернулся. Рыжебородый наемник подмигнул, поправил рогатый шлем и ухмыльнулся. Глаза воина сверкнули безумным весельем. Солдат поудобней перехватил щит и присел в низкой оборонительной стойке. Я кивнул, принимая помощь. За спиной послышались шаги, голоса. Один задругам воины становились рядом с нами. Гномы, городские стражники, наемники… Ни один не убежал. Лица были темны и суровы, в глазах каждого сквозило странное облегчение, суровое веселье…

Я зажмурился, глубоко вдохнул. А потом открыл глаза и столкнулся взглядом с горящими расплавленным металлом глазами. Воин остановился в пяти шагах, искривил губы в презрительной усмешке. Свет, исходящий от него, слепил и жег кожу, гасил мою силу, путал мысли. Позади воина застыла стена безмолвных скифрцев.

«Кто же это? — подумал я. — Одурманенный магией человек? Или бог, принявший его облик?»

— Почти все в сборе, — спокойно сказал солнечный воин. Голос тихий, странно знакомый. В нем почувствовалось такое могущество, что я дрогнул.

— Точно, — прорычал Тох и занес оружие над головой. — Готов к трепке?

— К твоим услугам, оборотень! — счастливо засмеялся воин.

Он шагнул вперед и взмахнул сверкающим мечом, сотканным из солнечного света. Лезвие смазалось, превратилось в размытую дугу. Я закричал, бросился вперед. Но с ужасом понял, что двигаюсь недостаточно быстро. Удар сердца… Пламенный клинок начал разбег, целя в грудь могучего костяного воина. За лезвием побежали маленькие змейки огня, брызнули искры. Второй удар сердца… Тох зарычал, подставил топор, парируя удар, и стал опускать секиру на плечо противника. Третий удар… Тонкая огненная полоса легко развалила надвое топор, глубоко вошла в грудь оборотня и прочертила длинную кривую дорожку через костяную броню…

Тох взревел от боли и ярости, пошатнулся на нетвердых ногах. Из рта выплеснулась темная густая кровь. Брат упал на одно колено, оперся о рукоять секиры. Но руки его ослабли, и оборотень завалился на спину. В груди зияла огромная рана, обильно брызгая алыми струями. В глубине виднелись белые осколки ребер, что-то мокрое, пульсирующее.

— Не-э-эт! — взвыл я отчаянно и протяжно.

Мир затопило алым цветом ярости. Я взревели, не помня себя от бешенства, бросился на солнечного воина. Размахнулся и, даже не думая о том, что мой клинок может повторить судьбу топора оборотня, ударил. Но мне повезло, древний меч неожиданно выдержал, а лезвие налилось угольной чернотой. Перед глазами сверкнуло золотистым. Враг отпарировал, молниеносно контратаковал. Подчиняясь рефлексам, я сместился вправо. Почувствовав, что проваливаюсь вперед по инерции, резко ударил локтем в такое прекрасное, сияющее солнечным светом лицо противника. Хрустнуло, брызнули разноцветные искры.

— Ты заплатишь за это, наглец! — ласково пообещал воин.

Струйка крови, что побежала из сломанного носа, втянулась обратно, плоть мгновенно зажила, разгладилась. Враг отступил лишь на шаг, вновь поднял клинок в атакующую позицию. Я промолчал, экономя силы. Глянул на рукав куртки. Крепчайшая ткань, укрепленная мелкими кольчужными кольцами и сильнейшими защитными заклинаниями из арсенала Серых магов, прогорела насквозь. Страх прошиб меня от головы до пяток. Что ж это за мощь, если и древнее чародейство перед ней бессильно?

Я опять зарычал, превращая липкие студенистые щупальца ужаса в ярость. Бросился вперед и ударил врага в грудь. Воин легко отбил удар, в контратаке едва не разрубил меня надвое. Лишь чудом мне удалось увернуться, но солнечный клинок задел одежду, легко разрезал куртку, словно гнилое полотнище, и оцарапал кожу. Я отшатнулся, упал спиной на щиты гентских воинов.

Меня поддержали, не дали упасть. Я сложил пальцы в Знак Отрицания, потом вычертил Знак Огня, Воды… Раздались слабые хлопки. Каждый Знак вспыхивал разноцветными искрами, царапал о золотистое сияние, но отбрасывал врага лишь на несколько шагов назад. Я заскрежетал зубами от бессилия. Даже безотказная древняя магия мира оказалась тщетной. А на сложные заклинания нет времени. Какая жалость, что я без посоха.

«Магия Крови! — промелькнула мысль. — Могла бы спасти. Но ритуалы, заклинания… слишком долго».

Я покачнулся на нетвердых ногах, со злостью и раздражением осознал, что выдохся. Теперь Дар Предков очень пригодился бы. Но он не проявлялся, и похоже было, что придется умереть. Солнечный воин широко улыбнулся и пошел навстречу. Вскинул руку, и я услышал звук падающих тел. На меня брызнуло кипящей кровью, страшный жар опалил лицо. Я отшатнулся, заслонил глаза рукой. Бросил быстрый взгляд под ноги и зло выругался. Смельчаки, что остались с нами, полегли бесформенной грудой доспехов. Тела превратились в сухой черный пепел.

— Беги, чародей! — захохотал враг. — Беги! Я тебя отпускаю!

Я попробовал пойти ему навстречу, превозмогая боль. Но свет ударил с новой силой, куртка на мне задымилась и стала расползаться на куски.

— Беги, чародей!..

И я побежал. Позади полыхнуло, обожгло спину. Ворота города вышибло взрывом, разнесло на куски. Упругая воздушная волна подхватила меня, завертела и закружила, пронесла вдоль улицы. В грудь ударилась холодная стена ближайшего дома, вышибла дыхание и сломала ребра. Я жалобно вскрикнул, перекатился через плечо и заковылял дальше, спасаясь от всепожирающего солнечного света.

Отбежав на сотню шагов, упал на колени и уткнулся лбом в мостовую. Тело горело от ожогов, ногу и грудь терзала острая боль. Кажется, что-то сломано. В ушах тяжело бухала кровь, а в голове метались обрывки мыслей.

Позади вновь полыхнуло, вокруг стали падать большие обломки, засвистели мелкие горячие камни, дымящиеся обломки дерева. Я сделал над собой усилие, обернулся. Там, где раньше были ворота, зияла пустота. Толстая и высокая городская стена раскрошилась. Сквозь пролом медленно и величаво шел сияющий золотистым светом воин. А за ним по пятам следовали скифрские солдаты.

«Поражение, — подумал я устало. — Теперь точно поражение…»