"Олег Авраменко. Галактики, как песчинки ("Звезды в ладонях" #2)" - читать интересную книгу автора

одно из самых любимых произведений моей дочери. В свободное от учёбы и
подготовки к военной службе время она занималась игрой на музыкальном
синтезаторе, причём получалось у неё совсем неплохо. Изредка, когда к нам
приходили на ужин гости - то ли мои сослуживцы, то ли коллеги её матери, -
Рашель устраивала небольшие концерты, которые пользовались неизменным
успехом. Даже я, далёкий от музыки человек, не мог не признать, что в её
игре чувствуется недюжинный талант. Однако Рашель и слышать не хотела о
музыкальной карьере, главной любовью её жизни, как и моей, были звёзды - и
она выбрала их...
Рассудив, что раз дверь спальни оставили незапертой, то опасаться
нечего, я медленно спустился по лестнице в холл первого этажа. Музыка
доносилась из-за приоткрытой двери примыкавшей к холлу комнаты, скорее
всего, гостиной. Пьеса Бетховена звучала немного иначе, мелодия была не
такой плавной, как я привык её слышать, но всё равно она зачаровывала.
Я тихо проскользнул в комнату, которая в самом деле оказалась
гостиной. В дальнем её углу сидела спиной ко мне Рашель, одетая в
симпатичное голубое платье, а её пальцы легко порхали над клавишами
громоздкого и неуклюжего синтезатора, имитирующего внешний вид старинного
механического рояля... А впрочем, нет. Это и был самый настоящий
механический рояль! Вряд ли старинный, но тем не менее подлинный.
Музыкальный инструмент безо всякой электронной начинки, в котором звуки
рождались от ударов по металлическим струнам специальных молоточков,
приводимых в движение нажатием клавиш. Механические рояли - хоть старинные,
хоть сделанные в наше время, - были исключительной редкостью, раритетом.
Речь, конечно, идёт о хороших роялях, а не о бездарных поделках с глухим,
бесцветным звучанием, фальшивящих едва ли не на каждой ноте.
Рояль, на котором играла моя дочь, был не просто хорошим, а отличным.
Игра на нём явно доставляла Рашели огромное удовольствие. Закончив "Лунную
сонату", она почти без перехода начала "К Элизе" - ещё одну пьесу
гениального композитора древности.
Бесшумно, чтобы не отвлекать дочь, я подошёл к ближайшему стулу и
присел. Только тогда я заметил, что в комнате находится ещё один человек -
полноватый мужчина лет на пятнадцать старше меня, с убелёнными сединой
висками и круглым добродушным лицом. Когда наши взгляды встретились, он
слегка кивнул мне головой, но не проронил ни слова. Лишь после того, как
отзвучали последние аккорды мелодии, он поднялся со своего места и чинно
захлопал в ладоши. Я тоже встал и присоединился к аплодисментам.
Рашель быстро оглянулась, тотчас вскочила из-за рояля и подбежала ко
мне.
- Привет, папа! - сказала она, поцеловав меня в щеку. - Наконец-то ты
проснулся. А мама ещё спит?
До меня не сразу дошло, о ком она говорит. А когда я понял, что речь
идёт об Анн-Мари, то мысленно выругал себя за несообразительность. Мы уже
на Новороссии, а это значит, что наша игра началась. И от того, насколько
хорошо мы справимся со своей ролью, зависит наша жизнь.
- Спит, как убитая, - ответил я. - Ты давно встала?
- Уже полтора часа как. Чувствую, что выспалась на трое суток вперёд.
Крепким же зельем нас напичкали!
Между тем мужчина подошёл к нам и объяснил:
- Мне не советовали будить вас с помощью стимуляторов. Спешить вам