"Олег Авраменко. Звездная дорога (Цикл "Сын Сумерек и Света" 3/4)" - читать интересную книгу автора

- Когда назначена встреча? - спросила мать.
- Через сорок минут, - ответил я, взглянув на часы. - Даже через тридцать
пять. Как раз успеваю без лишней спешки.
- Если бы ты спустился в подземелье, тебе пришлось бы поторопиться, -
заметила она, лишь констатируя факт, и не стала развивать свою мысль дальше. -
Вот что я подумала, Эрик...
- Да?
- Если Ладислав предложит тебе мир, что ты ответишь?
- А я с ним и не ссорился.
- Сынок, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, - сказала мама. - Ведь
я вижу, что ты до сих пор любишь Радку и никак не можешь смириться с её
потерей, но из-за своей непомерной гордыни... В конце концов, прошло уже три
года, страсти улеглись, и никто не станет говорить, будто ты поддался нажиму.
Я вздохнул:
- Увы, мама, нет. Ты ошибаешься. Зоран станет говорить, ещё как станет. Уж
он-то зальётся соловьём, такого понапридумывает. А этот старый хрен... пардон,
Володарь, заставит меня унижаться.
- По-твоему, просить руки унизительно?
- Нет, но можно не сомневаться, что моё сватовство представят как
публичное покаяние. Я этого не потерплю.
Теперь уже вздохнула мама:
- Ты такой же упрямый, как... как и все Пендрагоны. Ты путаешь гордость с
гордыней, а признать свою неправоту считаешь малодушием, хотя на самом деле это
был бы мужественный поступок.
Я пожал плечами:
- Значит, я недостаточно мужественный.
- Скорее, недостаточно взрослый. - Мама наклонила мою голову и нежно
поцеловала меня в лоб. - Мой ты малыш.
Ещё недавно я обижался, когда матушка называла меня малышом, но в
последнее время стал относиться к этому спокойно - наверное, повзрослел. А
повзрослев, понял, что для матери дети всегда остаются детьми, сколько бы лет
им ни было - хоть два, хоть двадцать два (да хоть и семьдесят восемь). И всё
же...
- Мама, - сказал я. - Мне надоело быть единственным ребёнком в семье. Я
уже вырос - пора бы тебе подумать ещё об одном малыше. Или малышке.
На лицо матери набежала тень и тут же исчезла - но недостаточно быстро,
чтобы ускользнуть от моего внимания. Набравшись смелости, я наконец решился
задать очень болезненный для меня вопрос, который мучил меня с тех самых пор,
как я начал критически воспринимать действительность:
- Ты не любишь отца, мама, ведь так? Ты не хочешь от него детей. А я
родился по чистой случайности. Я прав?
Она отступила на шаг и устремила на меня грустный взгляд своих прекрасных
голубых глаз.
- Ты прав и не прав, Эрик, - ответила после долгого и напряжённого
молчания. - Мы с Брендоном любим друг друга, хотя с твоей точки зрения это
трудно назвать любовью. Наш брак - союз двух товарищей по несчастью и, можешь
мне поверить, довольно тесный союз.
- Однако... - значительно произнёс я.
Мама села в кресло и в задумчивости склонила голову, золотистые локоны
упали ей на лоб.